Наваждение
Шрифт:
— Признавайся, это ты их подговариваешь? — не могу унять радостное ликование сердца.
— Больно надо, — хихикает Ася. — Просто ты замечательный отец и заслужил первое слово.
— А ты замечательная мама, — подбадриваю супругу. — А ты, замечательная дочь! — говорю Анютке и подбрасываю её вверх. Она заливается детским смехом, снова показывая два маленьких ряда зубов. — Мой маленький акулёнок! — щекочу её. — Ты ж моя принцесса! — целую лобик дочки.
Замечаю, как Ася растерянно опускает взгляд. Встряхивает копной светлых волос и снова смотрит на меня. Улыбается. Но я чувствую,
— Ты моя королева, — пытаюсь исправить ситуацию и свободной рукой обвиваю её талию, притягиваю к себе.
— Да? А я думала, я твоё наваждение, — хмыкает она и пожимает плечами.
— И оно тоже, — нежно произношу.
Прижимаю сочную фигурку крепче, опускаю руку на мягкую округлую попку и сжимаю её. Ася уже не та худенькая девчонка, какой я её встретил. Её изгибы изменились. Стали пышными, женственными и ещё более соблазнительными. Каждый раз, когда я смотрю на неё, мой мозг отключается, и я откровенно пускаю слюни на свою красавицу-жену. И каждый раз в штанах становится невыносимо тесно, прямо как сейчас.
— Побудь здесь пару минут. Я сейчас, — отстраняюсь от жены, иду к выходу.
— Ты куда?
— Просто жди меня здесь.
Быстро спускаюсь по лестнице вниз. Заглядываю к деду, его комната пуста. Тогда иду в большую гостиную и застаю такую картину: Ваня сидит в кресле-качалке возле камина и через лупу разглядывает очередной альбом с картинами известных художников. В центре зала стоит большая пластиковая коробка с детальками Лего, возле которой на коленках стоит Матвей в компании своих бабушек. Рядом на боку лежит недостроенный корабль. Сын усердно объясняет бабулям, чем каждая деталь отличается от другой, и зачем она нужна. Те внимательно его слушают, разглядывая запчасти на маленькой пятилетней ладошке, и якобы понимающе, кивают головами.
— Мам, — зову я. И две головы, одна каштановая, другая золотистая, поворачиваются в мою сторону.
— Что? — хором отвечают и с улыбкой переглядываются.
Чёрт! Никак не могу привыкнуть, что обе женщины откликаются на моё «мам». Честно говоря, до сих пор не знаю как себя вести при их обоюдном присутствии. Надо что-то придумать. Мысленно подбираю новые подходящие слова. Так стоп. Я не для того спустился. Подхожу к ним обеим.
— Можете присмотреть за Нютой?
— Конечно, — моя мама протягивает руки, и я вручаю ей внучку.
— А ты куда?
— Где Ася?
Как всё-таки женщины любят задавать лишние вопросы!
— Я хочу провести полчаса наедине со своей женой! Ясно? Ещё вопросы?
Они обе, молча, опускают глаза, сдерживая улыбки. Я разворачиваюсь и иду к лестнице, чувствуя, как шею заливает жар смущения.
«Какого, блять, чёрта!!! Я стесняюсь, как подросток, под их родительскими взглядами! Мне, блять, тридцать шесть лет! Я сам отец! Я совершенно законно хочу трахнуть свою жену! Какого хрена!», — топаю босыми ногами по ковровой дорожке из комнаты к лестнице.
У большого обеденного стола замираю на секунду, и, обернувшись в пол-оборота, задаю один единственный вопрос:
— А где отец?
— В бане, — опять хором отвечают женщины и хохочут.
Встряхиваю головой, испытывая очередное
Захожу в детскую. Ася внимательно смотрит в окно на улицу.
— Что они делают? — спрашивает она, не отвлекаясь от своего занятия.
Подхожу ближе и смотрю поверх её макушки. Перед домом наши отцы борются в снегу в одних трусах. Орут, как дикари, макая друг друга головой в сугроб. Мой одерживает победу усаживаясь на спину противника. Открывается дверь бани и дед, тоже в исподнем, что-то им кричит, потом выходит, катает снежок, бросает его и попадает прямо в лоб моему отцу. Тот делает вид, что его подстрелили, и падает на спину. Красовский тут же подскакивает на ноги и начинает закидывать снежками деда. Начинается какая-то снежная вакханалия. Они смеются и носятся друг за другом, как ненормальные. Зимой. В трусах. Но хватает их ненадолго. Мороз загоняет их обратно в баню.
Мы с Асей изумлённо переглядываемся.
— Чем старше они становятся, тем дурнее, — хихикает она.
Мне тоже смешно, и мы могли бы ещё порассуждать на эту тему, но не для того я избавил нас от детей на несколько минут. К тому же мой стояк стал ещё крепче, как только я подошёл к своей потрясающей половине, как только почувствовал её аромат. Беру её за руку и тяну за собой. Она прищуривается, но послушно следует за мной.
— Чего задумал?
— Сейчас узнаешь.
Закрываю дверь нашей маленькой спальни на замок и одним движением стягиваю с себя футболку. Вижу, как округляются глаза Аси, и она пятится от меня. Но ей некуда отступать, позади только наша постель. Без лишних слов подхватываю жену и укладываю на матрас. Немедленно целую её в губы. Скольжу руками по её бёдрам, забираясь под трикотажную ткань милого домашнего сарафана. Добираюсь до трусиков. Я чувствую, как её тело отзывается, но она упирается ладонями в мою грудь и толкает, освобождаясь от натиска моего рта.
— Ты рехнулся? Полный дом людей: родители, дети, — задыхаясь говорит Ася.
Пытается выбраться из-под меня. Только я не позволяю ей. Тридцать минут свободного времени роскошь для нас, поэтому я настроен крайне решительно.
— Они все заняты, — шепчу я ей на ушко и прикусываю мочку. — Иди ко мне, принцесса!
Ася замирает. Это прозвище будто машина времени, возвращает нас в первую проведённую вместе ночь. В глазах жены вспыхивает дерзкий огонёк, а губы растягиваются в счастливой улыбке. Она обхватывает моё лицо ладошками, притягивает для поцелуя. Уступает, сдаётся и с тихим стоном принимает меня. Всегда будет принимать. Что бы я ни сделал, какую бы ни сморозил глупость, какое бы ни совершил безрассудство. Я знаю. Она всегда будет на моей стороне.
Моя маленькая принцесса!
Моё вечное наваждение!
Конец