Наваждение
Шрифт:
— Не спорь, я сам уберу. Ополоснусь заодно, — убеждаю я его. — Ложись спать. Дед, ну серьёзно, мы ж не дети, не надо за нами приглядывать.
Я подмигиваю Асе, ища поддержки от неё.
— Конечно, Александр Александрович, идите отдыхать. Стас сам справится, — скалится Ася мне в ответ.
— Ладно, — дед переводит взгляд с меня на девушку и обратно. — Не поубивайте друг друга тут, — выдыхает он, рассекретив наши обоюдные косые взгляды. — Доброй ночи, — он, наконец, скрывается в своей комнате, плотно закрывая за собой дверь.
Ася избегает смотреть
Моюсь и навожу порядок в бане, также как и всегда и возвращаюсь в дом. Ася спит в кресле, держа в руках пустую чашку. Сажусь перед ней на корточки, разглядываю. Веки девушки слегка подрагивают. В свете огня густые ресницы отбрасывают на щёки длинные тени, маленький носик со слегка вздёрнутым кончиком выдаёт её упрямство даже во сне, пухлые розовые губы так и манят прильнуть к ним. Я помню, как сладко их целовать. Волосы уже высохли и струятся шёлковой блестящей волной на её грудь. Я мог бы часами сидеть рядом и любоваться ею.
Тяну из её рук чашку, и она открывает глаза, в них тотчас отражаются искорки от огня в камине. И это завораживает.
— Я сама, — она отвергает мою помощь и встаёт с кресла.
Мы вместе поднимаемся наверх, в мою комнату. Я стелю ей на моей кровати, а сам решаю лечь внизу, на диване.
— Почему мы не можем спать вместе? — она хлопает глазами. — Мы уже делали это раньше.
— Тебе нужно нормально отдохнуть. Не хочу тебе мешать.
— Ты не мешаешь. Я не хочу оставаться здесь одна, — упорствует малышка.
— Ладно, — я сдаюсь. — Достаю из шкафа толстое стёганое одеяло и бросаю его на пол, рядом с кроватью. Кладу на него подушку, ложусь и накрываюсь пледом. — Довольна?
— Не совсем, но ладно. — Ася скидывает мои треники и забирается в постель.
Нас накрывает тишина. Сон не идёт. Смотрю в потолок, в лунном свете разглядываю на нём причудливые тени от уличных фонарей и мысленно прокручиваю все события сегодняшнего дня. Слышу, как Ася беспокойно крутится в кровати. Я думаю о том, что она пережила за прошедшие три дня и ярость снова начинает поглощать меня клетка за клеткой. Задумываюсь о том, а не поменять ли план действий. Я могу просто убить их всех. Постепенно, одного за другим, а потом сдаться. К чёрту всё! Лишь бы с ней всё было хорошо!
— Я не могу так, — шепчет Ася и садится. Трёт руками лицо, ерошит волосы.
Слежу за ней, пытаюсь понять, разговаривает ли она во сне или наяву. Может, плачет? Ей плохо? Неудобно? Или что-то болит? Принцесса выскальзывает из постели, тихо крадётся и пристраивается ко мне под бок. Я озадачен её поведением.
— Ася, что…
— Знаешь? — она перебивает меня. — Я провела три дня в гадком, заброшенном, вонючем помещении. Я спала на грязном матрасе со связанными руками и ногами в компании отвратительных насекомых. Я голодала и испражнялась в ведро, когда мне разрешали. Меня пытались изнасиловать, — её голос срывается. — Но так плохо, как сейчас, мне не было.
Каждое её
— Не прогоняй меня, Стас, пожалуйста. Я просто хочу чувствовать человеческое тепло. Знать, что сейчас я не одна, что моё заточение в прошлом. Понимаешь?
Я не смог ответить. Не смог, потому что сдерживал рвущийся наружу вопль. В ответ я лишь обнимаю её тонкое тело, притягиваю к себе покрепче. Так крепко, так близко, как могу. Чтобы она чувствовала тепло моей кожи, ритм моего сердца, мои сильные руки и моё дыхание на своей щеке. Чтобы ей не было одиноко и страшно.
— Спасибо, — шепчет моя маленькая принцесса.
— Спи, я рядом, — это всё, что мне удаётся из себя выдавить.
Когда Ася крепко засыпает, я переношу её обратно в постель. Не желаю видеть её на твёрдом полу. Она даже не вздрагивает, когда я приподнимаю её, а потом опускаю на мягкую перину.
Сажусь рядом с кроватью и всё смотрю на неё. Такую хрупкую, но такую сильную. Я понимаю, что сегодня причинил ей самую сильную боль, отвергнув её. Оттолкнув в очередной раз. Не знаю, как объяснить ей, что я пытаюсь лишь защитить её. Пока Ася в опасности, я не могу думать ни о чём другом. Не могу расслабиться и поддаться чувствам. Просто не имею на это права.
Вспоминаю про её одежду и тихо спускаюсь вниз. Всё равно мне сегодня не уснуть. Вытаскиваю чистые вещи и развешиваю их на улице старым дедовским способом, к утру высохнут. Хоть в чём-то от меня есть толк. Возвращаюсь к стиральной машине и забрасываю кроссовки, замечая на них бурые пятна. Это кровь. Стискиваю зубы, стараясь не думать, чья это кровь и откуда она взялась. Позже я куплю ей новые, а эти лично выброшу. Но сейчас они ей нужны, поэтому нажимаю кнопку, и машина начинает стирать.
Возвращаюсь в комнату, Ася спит. Снова сажусь рядом на пол, наблюдаю за ней.
— Ты прости меня, малышка, — шепчу в воздух. Знаю, что она меня не слышит, но мне вроде как становится легче.
Я так боюсь, что завтра, когда наступит новый день, она посмотрит на меня совсем другими глазами. Окончательно разочаруется во мне и отступит. И я снова окажусь в одиночестве, которое мне больше не нужно. Не уверен, что смогу принять это. Но я не должен втягивать принцессу в новые неприятности. Так как мне быть? Как сделать так, чтобы она оставалась рядом, но при этом была в недосягаемости?
Глава 20. Ася
Просыпаюсь раньше Стаса. Не без удивления отмечаю, что я снова нахожусь в кровати, а он мирно посапывает на полу, укутавшись в плед по самый нос. Тихонько выбираюсь из постели и надеваю выданные вчера спортивные штаны. Покидаю комнату, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Внизу никого нет. Наливаю стакан воды и тут же осушаю его. Вижу в окно Сан Саныча во дворе и, нацепив первые попавшиеся шлёпанцы, выхожу из дома.
— Доброе утро, — с улыбкой приветствую старика, поливающего возле крыльца клумбу с цветами. Надо же вчера, я её совсем не заметила.