Наваждение

Флэйм Клара

Заправляю спальное место младшего сына. Смотрю на идеально прибранный верхний ярус, а потом на стену, увешенную карандашными портретами. Когда мы поняли, что Ванька хочет рисовать, не сомневаясь ни секунды, отвели его в ИЗО-студию. А сейчас он успешно учится в художественной школе и показывает изумительные результаты. Да, вот они, красуются на стене. Как отец, я всегда хотел, чтобы мои дети нашли свой собственный путь. Я не собирался подстраивать их жизнь под свои мечты. Ведь у каждого человека они свои. Это я уяснил ещё в детстве. Разглядываю работы сына, любуюсь. Поражаюсь тому, насколько они хороши, а ведь рисовал их ребёнок.

Первого замечаю себя. Я смотрю вперёд. Весь собран, сосредоточен. Брови хмуро сведены к переносице. Рот сжат в тонкую линию. Птица на груди защищает

моё сердце. На моих руках боксёрские перчатки, позади меня ринг. Я готовлюсь к удару. Ваня не слишком интересуется спортом, хотя вместе со мной делает утреннюю зарядку. Поэтому меня немного удивляет то, каким он меня изобразил. Но надо отдать должное, попал точно в цель. Я помню себя вот такого. Ярого. Помню, какие чувства тогда бушевали внутри. Как хотелось боли, крови и победы. Я уже давно не выхожу на ринг по серьёзному, отдавая предпочтение развитию своих спортивных клубов «Feel Fight» и уделяя время тренировкам моих учеников.

Ася. Сын изобразил мать в её стихии. Серьёзная, но с улыбкой в глазах. Руки сложены на груди. Волосы собраны в аккуратный пучок на голове. В одежде угадывается белый халат доктора. Ася не просто врач-травмотолог. Она занимается спортивной травмой и готовит кандидатскую диссертацию. Подавляю смешок, когда понимаю, что такую специализацию она выбрала, скорее всего, из-за меня. Моя жена. Моя любовь. Мой мир. Что бы я делал без неё. Что бы получилось из меня в итоге, не встреть я её однажды. Как бы закончилась моя жизнь? Где? Она отдала мне всю себя. Подарила настоящую семью и уверенность в будущем. Благодаря её поддержке я достиг своих целей, которые раньше мне казались нереально далёкими, невыполнимыми. А теперь у меня есть всё и даже больше. Дом, дети, родители, успешный бизнес и она.

Дед. Уже прадед. Ласковый старческий взгляд, белая седая голова, морщины. Но, не смотря на возраст и некоторые проблемы с сердцем, он по-прежнему крепкий и бодрый. Всё также присматривает за всеми животными в округе, работает в огороде, следит за домом. Когда я приезжаю, что-нибудь починить или модернизировать, он всегда помогает мне. Так забавно: раньше я ему подавал инструменты, а теперь он мне. Но сегодня я здесь не для этого, хотя и присмотрел пару дел по дому для себя. Завтра Рождество. А ещё завтра деду исполняется семьдесят пять. Именно поэтому объявлен полный сбор. Мы приехали ещё утром, чтобы дед вдоволь наигрался с правнуками, а мы с Асей успели подготовить для него большой праздник в кругу семьи. Он заслуживает именно такого. Дед — наш глава, старейшина. А мы, его дети, внуки, правнуки, собираемся вокруг него, как и подобает клану. Он всегда старается незаметно смахнуть одинокую старческую слезу, оглядывая нас всех, сидящих за большим столом и улыбается. Мне радостно видеть его таким счастливым. И приятно осознавать, что и я причастен к этому.

Родители Аси. Бабуля и дедуля, как их называют наши дети. Они почти не изменились. Всё так же упорно работают. Мама в операционной, папа в суде. Но теперь уделяют друг другу больше свободного времени, не отказывая себе в выходных днях и положенном отпуске. А ещё частенько забирают к себе Ивана и Матвея. Последнему это особенно в радость, ведь бабушка и дедушка разрешают ему поковыряться в технике, не ругая и не наказывая его за излишнее любопытство. Родители Аси стали и моими. Они приняли меня таким, какой я есть. Не осуждая, не бросая косые взгляды. И это не изменилось с годами. Во многом именно они являются примером для меня. Они всегда рядом. Всегда готовы придти на помощь, не дать упасть или подать руку, если уже упал. Я люблю их не меньше, чем жену и детей. И испытываю огромное уважение и благодарность за их дочь. За то, какой они её создали. За то, какими она создаёт теперь и наших детей.

Катя и Фил. Да, Ваня, нарисовал и их, потому что они тоже наша семья, а Игорь является крёстным нашего первенца. Он больше всех проводил с ним времени, так как не был занят учёбой. Ему так нравилось возиться с крестником, что нас это даже немного удивляло. Но мы бессовестно пользовались этой его новой слабостью. Я видел, как в глазах Фила иногда появлялась тоска, когда он играл с Ванькой. Не спрашивал,

но знал, отчего она гложет его. Игорь и Катя поженились гораздо позднее нас. Их характеры были совершенно противоположными, и потому отношения не всегда складывались гладко. Мы не лезли к ним, но всегда были готовы подставить своё плечо или подушку для слёз. Эта парочка помотала нам нервы. То они расходились, то сходились. Когда Филатовы стали одной семьёй мы с Асей уже было выдохнули, как над ними прошлась новая гроза. Дети. Что бы они ни делали, какие бы рекомендации не соблюдали, Катерине не удавалось сохранить ни одну беременность. Катя замкнулась. Думаю, она чувствовала себя виноватой, так как однажды собрала свои вещи и просто исчезла. Мы чуть с ума не сошли. Подняли на ноги все связи и знакомства, чтобы найти её. Лишь спустя две недели, она вспомнила о нас и позвонила. Оказалось, эта сумасшедшая укатила вместе с какой-то волонтёрской ассоциацией детских врачей в Африку на целый год. Помню, как Ася несколько раз обеспокоенно переспрашивала у своей подруги, не бредит ли та. Фил моментально собрался за своей половиной, но я не пустил его. Уговорил дать Кате время принять проблему. Напомнил ему, как она давала ему время несколько лет назад. Фил уступил. А чтобы он не слишком терзался, я загрузил его работой, именно тогда у нас появился второй клуб. Когда Катя вернулась домой, им снова было нелегко. Но они справились. И завтра они единственные кто будут отсутствовать, но причина уважительная и долгожданная. В канун Нового года их маленькая семья увеличилась. Наши друзья стали родителями прекрасной малышки. Их дочка попросилась на свет немного раньше времени, поэтому они все ещё в больнице. Счастливые и взволнованные. Мы не беспокоим их, а тихо радуемся их большому счастью и ждём домой.

Мама и отец. Всё ещё не могу поверить, что они есть в нашей жизни. Смотрю на их портрет, и воспоминания уносят меня в тот день, когда я получил самый лучший подарок на свой день рождения. А точнее два.

— Стас, мать твою, встань у моей головы, — рычит на меня жена, умудряясь при этом правильно дышать и тужиться.

— Я здесь, принцесса, — подхожу к ней и бережно убираю с лица прядь мокрых от пота волос.

— Что ты вообще… — она набирает в грудь воздух и с усилием выдыхает его обратно, — …здесь делаешь?

Глазами мечет в меня грозовые молнии, пока наш малыш даёт ей передышку. Меня злит её вопрос. Что я делаю здесь?! Я хочу быть рядом, когда ей больно! Я хочу видеть собственными глазами рождение нашего сына! Я хочу контролировать весь процесс! Ладно, окей. Я не спец и не разбираюсь в тонкостях медицины. Знаю, что она находится в лучшем роддоме. Знаю, что под присмотром лучшего врача, которого нашла её мать. Но я не могу просто сидеть в коридоре и ждать. Я свихнусь, если не буду видеть, что с ней и малышом всё хорошо. Я параноик, знаю!

— Я просто хочу знать, что ты в порядке, — вытягиваю шею, снова пытаясь подсмотреть, что там происходит.

— Стас, блять, — рявкает она. — Стой рядом, понял? Рядом с моей головой.

Снова раздаётся крик, от которого у меня сводит судорогой все мышцы в теле. Она вообще должна так кричать? Смотрю на врачей, они спокойны, как мраморные изваяния в этих своих белых халатах. Так и хочется тряхнуть их, чтобы выбить хоть одну понятную мне эмоцию. Вдруг Ася падает на подушку и закрывает глаза. На мгновение я пугаюсь до чёртиков, но потом замечаю, как часто вздымается её грудь от дыхания и в этот момент по палате проносится детский плач.

— Кто? — спрашивает доктор, показывая ребёнка Асе.

— Сын, — одним голосом произносим мы. Только Ася говорит едва слышно. Она устала. А я заворожено, разглядывая при этом маленького человечка, что только что появился на свет.

— Почему он такой синий? С ним всё хорошо? — слышу страх в своих словах.

Акушерка, что только что взвешивала ребёнка, поворачивается ко мне.

— Где ж он синий-то! Он самый розовый, что я видела на своём веку, — смешинки в её голосе даже раздражают, но я не реагирую, ведь в руках этой женщины настоящее сокровище. — Четыре двести, пятьдесят три сантиметра. Богатырь, — с этими словами она кладёт маленький свёрток на мои руки.