Наваждение
Шрифт:
Прочитав стихотворение, Софи некоторое время молчала. Потом сказала голосом, чуть более глухим и низким, чем обычно:
– Я, видишь ли, детей не люблю. Но у меня есть подруга, аристократка из аристократок, и вкус у нее, поверь, безупречный во всех отношениях. Вся столица это признает. Так вот она над этим твоим стихом слезами не раз умоется…
– Это комплимент, я понимаю. Спасибо, – тихо сказала Соня.
– Ни черта ты не понимаешь! – крикнула Софи. Соня испуганно вздрогнула и отшатнулась. – Ты! Дикая кошка!
Соня нерешительно улыбнулась.
– Решай теперь! – серьезно и почти мрачно сказала Софи, глядя на девушку своими неправдоподобными глазами. – Матвей – благородный и довольно сильный юноша, но кое в чем его самого нужно поддерживать. Если почувствуешь, что не сможешь, отойди в сторону…
– Я решу сама! – в летних полутенях комнаты блеклые Сонины глазки вдруг антрацитово блеснули. – Я и Матвей…
– Правильно, – одобрила Софи. – Только не тяни, девочка. Только не тяните оба…
Глава 38
В которой мистер Барнеби и мистер Сазонофф поют хором, Машенька является в «Калифорнию», а лорд Александер находит свою леди
В среду у Софи началось женское недомогание. Окончательной близости между ними не было, но каждую ночь он приходил к ней, они ложились вместе и ласками доводили друг друга до исступления. Днем Софи ходила нервная и измотанная, с черными кругами вокруг глаз. Туманов сердился и даже пытался протестовать.
– Чего уж там… Давай как люди…
– Нельзя, – качала головой Софи. – Нечисто…
– Чего тут нечистого?! – ярился Туманов. – Это ж ты… Обыкновенное дело. Ну искупаемся после, раз уж тебе неймется. А коли тряпки жаль, так что у нас, монет не достанет, чтобы новые купить?
– Не в этом дело, Мишка. Нельзя… Давай лучше поговорим. Соня и Матвей… с ними надо что-то…
– Послушай, Софья! – серьезно, приподнявшись на локте, сказал Туманов. – Отчего бы тебе не уняться уже, и не дать людям самим за себя решать, а? И Соня, и Матюша, взрослые уже вроде бы люди, а? Вспомни себя, когда ты еще моложе их была. Если кто брался за тебя решать, ты…
– А вспомни Аглаю и Илью! – тут же парировала Софи (припомнив, впрочем, что почти то же самое недавно говорил ей Петя). – У них, между прочим, днями свадьба будет. А до того двадцать лет решить не могли. Одна свою гордость тешила, а другой – и вовсе не понять что…
– Соня и Матвей – это не Илья и Аглая. Они слишком близки друг к другу, – медленно сказал Туманов. – Думаю, это им и мешает в чем-то. Им нужно разойтись теперь на какое-то расстояние, чтобы по-новому увидеть друг друга, а они на то не решаются…
– Как нам? –
Михаил обнял Софи и погладил по волосам.
– Твоя Вера… она так странно их воспитала… Ты знаешь, это даже смешно, но они оба ужасно похожи на молодых англичан из самого высшего круга. Я имею в виду не внешне, конечно (хотя в Матвее даже и снаружи есть что-то…), – повадки, это холодно-доброжелательное обращение с низшими, манера говорить, постоянно сдерживая себя и контролируя каждое слово… Даже то, что Соня бледнеет от волнения и не выносит толпы…
– Это все от Веры идет, ты правильно заметил. Она сама, как это ни удивительно, такая. Причем, именно столько, сколько я ее знаю…
– Ну да, не случайно лорд Александер только о ней и говорит… Я думаю, как раз сочетание ее крестьянских ухваток, предприимчивости и этой вот врожденной, получается, аристократичности и сводит его с ума…
– Что?! Что ты сказал?! – Софи откинула волосы с лица и уставилась на Михаила. – Повтори! Лорд Александер, этот лошадиноликий господин с вечной иронической ухмылкой… Ты, кстати, знаешь, что он везде ходит с огромным зонтом, и никогда с ним не расстается, даже если дождя и близко не может быть?
– Ну разумеется, – улыбнулся Туманов. – Лорд Александер – бывалый путешественник. Кроме всего прочего, в ручке этого зонта спрятан стилет и, кажется, еще пузырек с ядом. А когда он входит куда бы то ни было, сразу ищет взглядом подставку для зонтов, которая есть в каждом лондонском общественном или частном месте. Самсон в «Луизиане» в конце концов поставил в сенях старое корабельное ведро, которое непонятно откуда взялось в его хозяйстве. Сэр Александер очень ему радовался. Но иногда пьяненькие мастеровые справляют в это ведро малую нужду…
Софи рассмеялась.
– Но я правильно тебя поняла? Лорд Александер Лири без ума от Веры? У них что, роман?… Но ведь Вера значительно его старше!
– Ему 38 лет. А Вере, насколько я понимаю, сорок четыре… Но кого это когда останавливало? – улыбнулся Туманов.
– Ну да… – вспомнила Софи. – Ты и Саджун…
Не желая видеть печали на ее лице, Туманов решительно и весьма откровенно приласкал ее. Он знал наверняка, что это сразу же направит ее мысли в другую сторону.
– Мишка! Я же тебя просила! – с ласковой досадой воскликнула Софи, тем не менее возвращая ласку мужчине.
Туманов коротко застонал сквозь стиснутые зубы.
– Господи, Сонька, как это глупо, что мы попусту время теряем!
– Ну да, – садясь и подтягивая колени к подбородку, сказала Софи. – Тем более, что его уж и так почти не осталось… Но ведь все сложилось так, как сложилось, Мишка, и мы с тобой теперь уже не можем ничего в этом изменить…
– Добрый день, мистер Сазонофф! Простите, что я нарушаю ваше уединение, но могу ли я с вами сейчас говорить?
– Можете во всяком случае попробовать…