Наваждение
Шрифт:
– Густав Карлович? – Любочка нахмурила густые брови. – Кто же это?
– Это бывший полицейский следователь, который негласно расследует смерть Ксенички по поручению князя Мещерского. Он со мной, естественно, своими предположениями не делится, но у меня в его окружении есть свой агент! – с ноткой гордости за свою ловкость сказала Софи.
Любочка нахмурилась еще больше.
– Значит, Мещерский с помощью этого Густава Карловича ведет свое расследование, а вы, Софи – свое?
– Да, да, именно так. Меня, конечно, больше интересует найти Ирен, но и Ксеничку тоже жаль, хотя и не вернешь уже,
– Я?… – Златовратская задумалась. – Что ж – я? Я ведь с обеими накоротке не была… Ну вот разве что… Мы тут после смерти Ришикеш (это так здесь Ксению звали) под руководством учителя сначала неделю постились, а потом проводили, можно сказать, свое расследование, на тонком, эфирном плане…
– Ну, да, да! «Дух императора Наполеона, ответь: кто Ксению Мещерскую придушил?»
– Если тебе не интересно, Софи, так я не буду… – обиделась Любочка.
– Да нет, очень интересно, – спохватилась Софи. – Рассказывай!
– Тонкости и методики тебе уж явно не нужны, – заметила Любочка. Софи поспешно закивала. – Потому скажу сразу про результат. В результате же коллективного сеанса медитации получилось, что Ксения погибла из-за тех препятствий, которые воздвигаются духами тьмы на пути прохождения эфирного тела через сферы тройственной души.
– О, Господи! – вздохнула Софи. – А в чем же это материально-то выразилось, можно узнать? Удавку-то ей на шею кто накинул? Духи тьмы лично или как?
– Ну, этого мы, к сожалению, узнать не можем… – потупилась Любочка.
– И какой тогда прок? – пожала плечами Софи.
Между тем наконец приступили к тому действию, ради которого, по-видимому, и собрались. Вот тут уж расселись в странных на взгляд европейца позах, погасили электрические лампы, зажгли свечи и какие-то ароматические палочки, хором затянули что-то ритмическое и заунывное. Софи тихо приткнулась в уголок. Любочка куда-то исчезла. Ряжский сидел на ковре в первом ряду, развернув кисти ладонями вверх. Даса, в тех же белых одеждах, воздев руки, дирижировал происходящим и быстро и изящно соединял пальцы в явно что-то обозначающей последовательности. Софи попыталась было следовать за ним, но быстро сбилась.
Потом по очереди приветствовали всех собравшихся, которые, в свою очередь, выражали желание и готовность приступить к какого-то рода мистическим действиям. В этом затянувшемся эпизоде Софи заинтересовал лишь один момент.
– Сегодня Ирины телесно нет с нами, – сказал Даса и, как показалось Софи, нашел ее взглядом. – НО я чувствую, что ее иехида нас не покинула, находится среди нас и оказывает нам поддержку…
– Простите, что перебиваю, уважаемый Ачарья Даса, – как могла вежливее обратилась Софи. – Но что такое «иехида»?
Многочисленные ученицы тихонько, но яростно зашипели, как потревоженный во пне клубок устроившихся на зимовку змей. Перебить учителя! Да что она себе позволяет! Эта неизвестно откуда взявшаяся выскочка!
Но Даса по виду не обиделся и не возмутился совершенно.
– Очень хороший вопрос, – доброжелательно сказал он. – Кто сможет ответить на него нашей гостье? Ты, Патни?
– Слушаюсь, учитель.
Юленька
– Иехида – это эзотерическая высшая индивидуальность или атма-буддхи-манас, когда объединены в одно. Эта доктрина содержится в «Халдейской книге чисел», которая учит семеричному делению человеческих качеств. Во время зачатия святой посылает д'юк-на или призрак образа тени, подобный лицу человека. Это замышляется и оформляется в божественный целем, т. е. образе тени элохима. Именно целем ожидает дитя и принимает его в момент его зачатия, и этот целем есть наша лингашарира. Руах с нэфеш образуют подлинную личность человека, а также его индивидуальность. Эта комбинация есть то, что теософы называют двойственным манасом, высшим и низшим эго, слитым с атма-буддхи и ставшим одно.
– Исчерпывающе, Патни, я сам бы не сумел объяснить лучше, – сказал Даса, едва заметно улыбнулся Софи и склонил голову. Юленька польщенно зарделась.
Софи же больше вопросов не задавала. Если Даса планировал с помощью Патни-Юленьки нейтрализовать беспокойную гостью, то это удалось ему как нельзя лучше.
Последующее действие по характеру вполне напоминало проповедь, хотя тема ее и не была объявлена.
Было и что-то вроде практической части (или причастия? – Софи, хотя и получила когда-то начальное религиозное образование, совершенно не разбиралась в христианской и прочей эзотерике.)
Впрочем, у Дасы речь шла о конкретных образах (а не о чувствах, которые предписывалось испытывать в христианской церкви. Сама попытка предписаний в этой области с детства вызывала у Софи энергичный протест). Предложение же «представить» что-либо никакого протеста не вызывало, и Софи охотно пыталась выполнить звучащие рекомендации.
Сначала следовало представить себе черный крест, как символический образ для уничтожения низших влечений и страстей. Потом на пересечении его перекладин следовало поместить семь сияющих алых роз, расположенных в круге (Софи для простоты сплела их в венок и дополнила милым сердцу образом старого сельского кладбища) и олицетворяющих собою образ крови, уже очищенной от этих самых влечений.
Потом от всего этого следовало отказаться. «Я погружаюсь не в образ, а в мою собственную душевную деятельность, порождающую образ…» (Софи послушно оставила странную могилку с крестом и розами и отправилась побродить по кладбищу, выходившему на косогор спокойной среднерусской реки).
– Вы слишком привыкли к тому, – вещал между тем Даса. – Что ваша внутренняя жизнь определяется внешним впечатлением. Углубляться в самого себя следует не затем, чтобы копаться в своей душе, а для переработки и приведения в порядок добытого в жизни опыта. В тиши и покое… (Софи остановилась на косогоре и, глядя на медленно текущую реку, попыталась собрать в единую систему все, что говорили ей по поводу Ксении и Ирен Дашка, Любочка, Даса и Костя Ряжский.)… Нет надобности искать переживания, они имеются всюду («Вот это уж точно!» – мысленно горячо поддержала Дасу Софи)… Мне самому понадобилось объехать весь мир, чтобы понять это… А теперь будем молчать. Благоговейное молчание – ключ для познания сверхчувственных миров…