Наваждение
Шрифт:
Грибы. В них не было ничего особенного. Маленькие, коричневые, сильно смахивающие на сенные навозники, образовавшие «ведьмин круг», которые в США встречаются на каждом шагу. Этот вид интересен лишь тем, что сенные навозники были не самостоятельными растениями, которые объединились в магические, увеличивающиеся в диаметре, кольца, а только плодовой частью большого подземного грибка-паразита, который разрастался под землей, заражая почву. Их корневая система состояла из переплетающихся между собой волокон, которые отдаленно напоминали синапс гигантского человеческого мозга.
Нинон закрыла глаза и попыталась сосредоточиться
Они были отростком гораздо большего организма. Прямо как осиновая роща, все деревья в которой связаны между собой общим корневищем, — одно растение, которое только казалось стоящими вместе разрозненными деревьями. Как она помнила, многие растения так поступали. И были ученые, утверждавшие, что симбиоз — один из признаков некоторой «разумности» растений. Повреждение или воздействие извне, коснувшееся одного из них, ощущалось и всеми остальными. Некоторые растения «чувствовали» атаку насекомых и выделяли ядовитые вещества, чтобы их отпугнуть, зато не реагировали на огонь или вытаптывание. Потому ли, что были частью коллективного разума?
Она подошла ближе к воде, вглядываясь в ее кофейного цвета поверхность, которая поблескивала, как измельченный обсидиан. Внизу лениво шевелились длинные водоросли. Правда ли, что загадочные черные водоросли, растущие по всей длине подземных рек в этом районе, — своего рода подводный телеграф? Может, это с его помощью Дымящееся Зеркало узнавал о том, где были люди и когда ему приносились жертвы.
К великому сожалению, поблизости не было ботаника, который смог бы ответить на ее вопросы. Другой способ проверить свои догадки был куда более опасным.
«Не вздумай лезть в воду! — Внутренний голос был не на шутку встревожен. — Возвращайся к Мигелю, если ничего другого не остается».
«Но это может помочь, и тогда не придется впутывать еще и Мигеля. Если божество возникнет передо мной собственной персоной…»
Она внимательно прислушалась. На грязном берегу ручья лягушки орали свои песни. Если бы она разбиралась в этом чуть похуже, то могла бы поклясться, что здесь никогда не происходило ничего из ряда вон выходящего и что она все это просто выдумала. Разве что… казалось, солнечный свет не проникает в пещеру, словно его гонит прочь застывшая внутри тьма.
— Эй! Есть кто дома? — осторожно позвала она, опуская палец в воду.
«Cherie! Не надо!»
Что-то колыхнулось в воздухе, и появился небольшой вихрь. Длинное щупальце водорослей обвилось вокруг указательного пальца. К ней прикоснулся чужой разум.
Да, что-то определенно там было, даже если это только грибы и водоросли-прислужники, оповещающие о ее приходе. Она отдернула руку, вытерла ее о джинсы. Было ощущение какой-то брезгливости.
— Я пришла спросить дорогу к богу Дымящееся Зеркало.
Обращаясь к источнику скрытой силы, она старалась, чтобы голос звучал спокойно и разумно. Хотя ее мысли и слова вряд ли показались бы разумными любому нормальному человеку, который привык получать информацию из традиционных источников: стандартный набор органов чувств, школьный класс или новости CNN.
Она поднялась и направилась к входу в пещеру, остановившись на границе между светом и тенью. Она не видела здесь никаких признаков места поклонения — ничего великолепного, поразительного или хотя бы зловещего. Приглядевшись, она увидела, что пещера вполне могла быть природной, но все же внутри
В воздухе явственно чувствовалось какое-то дуновение — магический вихрь, который бы только дурак не заметил. Темнота стала осязаемой. Она терлась о ее кожу, оседала во рту. У нее был еле различимый металлический привкус. Хотя на самом деле это был вкус крови. Если она пойдет дальше, ее захлестнет поток потусторонней силы. Была ли она уверена, что хочет именно этого?
Спрятаться или принять вызов? Пойти к Мигелю и попросить его о помощи или остаться здесь, лицом к лицу с неизведанным? Она заглянула в воду, которая текла так медленно и лениво, что напоминала большого черного червя, роющего лаз в пещере. Это и есть местная река Стикс? Она казалась чересчур узкой и темной и совершенно не вдохновляла на героическую гибель с последующим возрождением. Наверное, это Голливуд создал ложное впечатление о преисподней. Зачем умному богу ставить флажки на пути к своему логову?
Особенно если учесть, что он не бог, а так — монстр-долгожитель.
Она продвинулась еще на пару дюймов в глубь пещеры и на секунду потеряла способность ориентироваться в пространстве. Еще совсем недавно были север и юг, восток и запад, верх и низ, как вдруг ничего не осталось, кроме «здесь» и «сейчас». Такое чувство, что она умерла. Ужасное чувство. Дурное. Все ее мужество разом испарилось.
«Беги, cherie!»
«Хорошо. Буду выбираться отсюда».
Внезапно из темных вод реки показалось тело — оно стояло вертикально, но принадлежало не человеку. Даже при всей своей быстроте Нинон не удалось сбежать. Оно затащило ее в темноту, она и не заметила, как очутилась у самой кромки воды. Более того: ее уложили на небольшой алтарь, который она только сейчас заметила. Из головы начисто вышибло все мысли, словно внутри прокатился сгусток ужасной силы.
Он оказался настоящим великаном, вдвое больше ее, с каменным лицом и челюстями такого размера, что мог бы спокойно откусить ей голову. Но это было еще не самым страшным. Все дело было в ощущении силы, которая окружала его. Аура, которая, оставаясь невидимой, ослепляла. Стоило ему захотеть, и он без труда смог бы остановить ее сердце, высушить плоть, испепелить мозг. Она была беспомощна: собственное тело стало тюрьмой, в которой ее обостренные чувства томились в заключении, ожидая приговора.
И пусть это было немного банально, но от бога пахло серой, как она и предполагала.
Его обсидиановые глаза бесстрастно наблюдали, как она пыталась заново научиться дышать. Что-то зашевелилось возле ее ноги, постепенно двигаясь выше. Это что-то остановилось, наткнувшись на пистолет, который она сунула в брюки, и похлопало по нему. Она хотела бы, чтобы движущееся нечто оказалось просто мужским членом, но тем не менее знала, что это не так. В голове прочно засел образ огромной пиявки, толщиной с хобот слона, которая искала участок обнаженной кожи, чтобы припасть к нему и высосать из нее все жизненные соки. Кроме того, сквозь промежутки между его громадными, отточенными зубами было видно, как что-то движется. Что-то блестящее, как серебряная игла, но величиной с нож для колки льда. Оно напоминало ей хвост скорпиона.