Наваждение
Шрифт:
— И что ты решил по этому поводу? — спросила она. Она спросила с меньшим любопытством, чем обычно испытывают в ожидании вердикта. Она не интересовалась моим мнением или взглядом на природу вещей, не настаивала на том, что это Бог и Сатана ведут борьбу при помощи избранных воинов.
— Нам, помнится, еще в школе говорили, что даже когда с планеты исчезнет все живое, тараканы уцелеют. Теперь я знаю, что есть существа более стойкие и выносливые, чем тараканы. Последними на этой земле будут зомби и вампиры Д. 3.
— И мы. Возможно.
— Возможно.
— В общем, кем бы мы ни были — божественными избранниками или жертвами плохих ионов, нам нужно двигаться вперед.
Я
— Давай! Вперед! Сделаем это! — выпалила она на одном дыхании. — Мне до смерти надоела Мексика. Мигель, если мы сегодня не погибнем, то я хочу в любое место, которое не кишит зомби и где более мягкое солнце.
— Аминь, аминь, аминь… — пробормотал я. Конечно, я мог сказать и кое-что другое. Например: «Да, черт побери!» Но потом решил, что не повредит быть более благочестивым, — на случай, если Нинон права и мы действительно посланники Божьи.
В церкви пахло тленом, причем запах был довольно насыщенным. Я был не в восторге от перспективы вдохнуть в легкие всевозможные виды плесени и милдью, разросшиеся как на дрожжах в сырой штукатурке. Однако посмотрим правде в глаза: содержащиеся в воздухе примеси были не самой большой нашей бедой. Кота запах тоже не вдохновил. Он презрительно фыркнул и предпочел остаться снаружи. Умный зверюга! Он наверняка еще нас с Нинон переживет. Из него могла бы получиться хорошая сигнализация, сообщающая о том, что враг на подходе, он стал бы нашей «канарейкой в шахте», но Нинон лишь почесала кота за ухом и вошла, не упрекнув его ни словом.
Я подумал, что если мне когда-нибудь доведется пережить реинкарнацию, то в новой жизни я хотел бы стать ее котом.
Мы быстро осмотрели церковь. Из нее все было выметено подчистую — алтарь, религиозная живопись, скамьи. Единственным, что указывало на то, что кто-то успел побывать здесь до нас, были следы, отпечатавшиеся в тонком слое красноватой пыли, которая покрывала пол. От центра помещения цепочка следов вела к железным воротам, охраняющим каменные ступени вниз, предположительно в склеп. Кое-где виднелись отпечатки босых ног, а некоторые, похоже, были обуты в один ботинок — для туристов это не совсем нормально, а вот для зомби в самый раз. Церковь стояла здесь еще до того, как был построен город, и монахи, основавшие ее, практиковали захоронения в криптах. Зомби наверняка будут чувствовать себя здесь как дома, а останки праведных братьев-монахов послужат отличной закуской, если зомби или гули вдруг проголодаются.
Было слышно, как где-то в темноте капает вода, и это сильно действовало на нервы. Вода означала возможность присутствия вампиров — если не Д. 3. собственной персоной. Я искренне завидовал людям, которым приходилось выбирать исключительно между Сциллой и Харибдой. Наш ассортимент зол был гораздо богаче и разнообразнее.
К тому же в воздухе стоял туман, состоящий из частиц слишком мелких, чтобы нос мог их отфильтровать, таких мелких, что они проникали даже сквозь опущенные веки, попадали внутрь тела, раздражали сознание. Думаю, это было физическое воплощение тех самых частиц зла, о которых я рассказывал Нинон.
— Мне было бы гораздо спокойнее, если бы мы «отметились» в отеле, прежде чем
Нинон кивнула и пошла назад к двери.
Какое же это облегчение — снова оказаться на улице! И хотя свистеть здесь было так же неуместно, как на кладбище, пока мы шли через площадь я мурлыкал под нос «Hotel California» . Это казалось мне более чем актуальным в месте, откуда ты сможешь выписаться, но которое, скорее всего, никогда не покинешь .
Нинон неодобрительно покачала головой, не оценив мой «черный» юмор.
— Тебе действительно не помешало бы стать менее серьезной, — заметил я.
— Не искушай судьбу, — осадила она меня. — Я с ней уже давно знакома, и могу с уверенностью сказать, что она ужасна.
Можно подумать, я и сам этого не знаю.
Внутри отель оказался таким же непривлекательным, как и снаружи. Как и следовало ожидать, на нижних этажах почти ничего не осталось, за исключением разве что стойки «ресепшена», приколоченной к полу гвоздями. Это была довольно массивная штуковина из дерева и камня, которая вполне могла сойти за ацтекский алтарь для жертвоприношений. Между прочим, вполне возможно, так оно и было, и я подумал, что это стало одной из причин, почему Д. 3. выбрал именно это место.
Прямо при входе в фойе находился бассейн глубиной в девять дюймов, в котором скопилась вода. У него было илистое дно, плавали склизкая тина и личинки москитов. Когда мы зашли в воду, чтобы перейти его вброд, он встретил нас какими-то утробными, чавкающими звуками. Я старался не думать о том, что здесь могут водиться еще и пиявки, но мысли как нарочно сами лезли в голову. Конечно, в сложившейся ситуации мы должны были приветствовать любой признак жизни, но я просто не мог заставить себя радоваться существам, которые извивались в воде.
На первом этаже кроме фойе было помещение, предположительно, служившее столовой, и последней мы обнаружили маленькую кухню — длинное и узкое помещение с огромной стальной духовкой и ручным насосом в каменной раковине. Кроме того, здесь стояли микроволновые печи. У меня с некоторых пор появилась фобия относительно всякого рода «студенческих приколов», поэтому я открыл духовку и заглянул внутрь. Никаких отрезанных голов. Никаких гулей вместе с зомби. С микроволновками тоже шутить не стали. На первом этаже мы обнаружили три лестницы. Главная лестница, парадная, была широкой, с чугунными коваными светильниками на стенах и низкими широкими ступенями, по которым легко было подниматься пожилым людям и дамам на высоких каблуках. Остальные две лестницы были служебными — персоналу по ним нужно было передвигаться бочком, а светильников, чтобы освещать путь, не было и подавно. Возможно, я недооценил строителей, но создавалось впечатление, что даже если кто-то из слуг и сломает себе шею на «черной» лестнице, то что из этого? Невелика потеря. Рабочая сила здесь была дешевой и в избытке.
Мы решили подняться на второй этаж именно по парадной лестнице не потому, что снобы, а по той лишь причине, что нам хотелось передвигаться рядом, плечом к плечу, и стрелять в неприятеля, не рискуя зацепить друг друга. Пятна солнечного света на полу через одинаковые промежутки тоже были отнюдь не лишними.
Окна в холле наверху были расположены над дверями номеров и пропускали небольшие порции света, чего нельзя сказать о воздухе. Жара все нарастала, превращая отель в сушилку для хмеля. Мудрый зомби определенно выбрал бы прохладу и сумрак подвала, но поскольку умом они не отличались, я все время, пока продолжались поиски, был начеку.