Наваждение

Марч Джессика

Опечаленная этим поражением, Ники в то же время постоянно думала о том, какой вред приносит табак. Раньше она обращала мало внимания на проблему здоровья, но теперь она не могла думать об этом. Ее новые знания подпитывались звонками от Алексея. Он говорил, что хочет приехать навестить ее, но очень трудно выкроить время. От него зависят слишком много людей…

Ники не могла справиться со своими сомнениями и решила поговорить с Уиллом, который не раз помогал ей в прошлом.

— Тебя не беспокоит, что мы выращиваем табак, — спросила она его

однажды, — тебя не волнует то, что ты слышишь о вреде, который он причиняет?

Уилл был удивлен этим вопросом.

— Люди давно говорят об этом, — ответил он. Я сам никогда не курил, но не вижу большой разницы между выращиванием табака и зерна для производства алкоголя, Ники. Это не противоречит закону, а люди сами могут решить, пользоваться этим или нет. Так всегда было в Америке, и, насколько я могу судить, именно так и должно быть.

Это действительно ответ, подумала Ники, хотя и не совсем удовлетворяющий. Но любой другой означал бы конец того образа жизни, который она полюбила.

Глава 25

Алексей приехал без предупреждения.

Ники сидела на лужайке и писала письмо Хелен. Бо возился с машиной. Ее помощь Бо была одной из самых больших радостей в жизни Ники. Она заплатила за анализы и за слуховой аппарат, который он теперь носил. В воскресенье после службы в церкви с Бо занимался Тим. Теперь каждое слово, сказанное Бо, так радовало ее, каждый его успех так волновал, как будто он был ее собственным ребенком.

Внезапно на дороге показалось облако пыли, потом из него возник серебристый «мерседес» и остановился в двадцати ярдах от того места, где она работала. Из машины вышел Алексей и поспешил ей навстречу.

Ники была рада его видеть и бросилась в его объятия.

— Почему ты не позвонил? Почему не сообщил, что приедешь? — спрашивала она.

— Я не хотел, чтобы мне сообщили, что ты слишком занята свои урожаем. И, — признался он, — я все равно ехал сюда. Мой коллега захотел услышать мое мнение о его пациенте, который живет недалеко отсюда.

— Заходи, — сказала Ники, я дам тебе что-нибудь выпить, а тем временем переоденусь.

Она провела Алексея в кухню, налила ему лимонад и побежала наверх. Она быстро стянула с себя джинсы и рабочую рубашку, вымыла лицо и руки, причесала волосы и завязала их сзади лентой. Затем надела нарядную юбку цвета слоновой кости и цветную блузку, которую ей недавно водарила Блейк.

Спустившись вниз, она нашла Алексея у двери — он смотрел на поля, где на солнце рос ее золотой табак.

— Теперь я понимаю, почему это место так много для тебя значит, — сказал он, — но все-таки мне трудно привыкнуть к тому, что ты фермер, Ники. И выращиваешь это… — Он махнул рукой в сторону полей.

— Табак это не просто культура, Алексеи, это образ жизни, который я полюбила.

Она вывела его из дома, желая, чтобы он все увидел так, как видит она, почувствовал все так, как чувствует она. Она хотела, чтобы он понимал ее.

Они гуляли вместе. Он протянул ей руку,

и она дала ему свою. Она только теперь поняла, как одинока была ее жизнь на протяжении последних нескольких лет. — У нее не было таких простых удовольствий, как прогулка в солнечный день с человеком, который желал ее.

Непроизвольно Ники посмотрела вдаль. Алексей проследил за ее взглядом она смотрела в сторону владений Хайлендов. Он положил руку на плечо Ники и повернул се лицо к себе.

— Ники, — сказал он, — я никогда не нарушаю профессиональных тайн, но сейчас я должен это сделать. Я хочу, чтобы между нами на этот раз все было ясно. Я хочу быть честным с тобой. Я упоминал о звонке и о человеке, которого приехал посмотреть… Я хочу, чтобы ты знала — это Эдвард Хайленд.

Ники застыла при упоминании имени Дьюка. Алексей обнял ее, притянул к себе ближе.

— Думаю, я правильно сделал, что сказал тебе, — заметил он, — думаю, твоя жизнь сильно изменится, если ты сумеешь похоронить прошлое, забыть обиды…

— Ты хочешь, чтобы я подружилась с Дьюком Хайлендом?

— Тебя обидел его отец. Помни, Ники, что Эдвард по сути твой единокровный брат, и он очень больной человек. Он знает, что ему предстоит лечение и что никаких гарантий выздоровления нет.

Ники остановилась и посмотрела на него, .

— Алексей, почему ты просишь меня об этом? Он послал тебя?

— Нет, Ники. Я не стал бы делать это для него. Я предлагаю это больше для твоего блага, чем для его. Когда сердце наполнено злостью и ненавистью, то остается очень мало места для любви.

Она посмотрела на него и попыталась улыбнуться.

— Это профессиональный диагноз, доктор Иванов? Он дотронулся кончиками пальцев до ее щеки.

— Это результат наблюдений человека, который заботится о тебе. Возможно, я тоже эгоистичен, но теперь, когда я снова нашел тебя, то хочу, чтобы у нас появился шанс. Я хочу, чтобы ты была свободна ото всего, что заставляет тебя бояться любви…

«Смогу ли я это сделать, — спрашивала себя Ники, — смогу ли я забыть те горькие обиды, которые разделяют меня и Хайлендов? Она никогда не знала Дьюка так, как знала Пеппер и Бейба. С трудом могла припомнить, что говорила о нем Элл, она упоминала, что узнала его, когда он был очень молодым человеком, и он тогда был очень добр к ней. Похоже, однако, она не слышала о Дьюке ничего хорошего.

Но если прислушаться к воспоминаниям матери, то, может быть, стоит попробовать, что предлагает Алексей.

Может быть…

Часы, проведенные с Алексеем, пролетели незаметно. Они вернулись в дом, и Ники рассказывала ему, как она жила в Виллоу Кроссе; он же говорил о своей работе, о лазерной хирургии. День пролетел. Внезапно Алексей взглянул на часы.

— Бог мой, Ники! Что со мной? Ты, должно быть, проголодалась? Разреши мне пригласить тебя куда-нибудь на обед, — предложил он. — Я думаю, что мы найдем место, где подают хорошую еду и приличное вино.

Его слова заставили Ники улыбнуться.