Навечно твой
Шрифт:
Казалось неправильным использовать занятого мужчину для получения сексуальной разрядки. Может быть, она только в своем воображении делала дикие вещи со Скотти, но любой бессмертный старше нее мог прочитать эти фантазии из ее разума, рассказать своему спутнику жизни и сделать все невероятно неловким. Черт возьми, теперь, когда она подумала об этом, Скотти мог прочитать их в ее уме в любое время, когда они встречались за последние сто с лишним лет. а не было бы ему обидно? К счастью, ее обычно так раздражал мужчина, когда он был рядом, что эти ночные фантазии были далеко от ее мыслей.
— Ты
— Ты опустошила только один пакет? — недоверчиво спросил Скотти, скользнув обратно рядом с ней и увидев три нетронутые сумки, все еще лежащие у нее на коленях.
Вместо того, чтобы ответить, Бет просто сунула еще один пакет к своим клыкам и наклонилась вперед, освобождая место между ними теперь, когда смертная исчезла. Это не очень помогло. Скотти, казалось, просто расширился, чтобы заполнить пространство.
«Болит сильнее? Заживление хотя бы началось? — спросил он, когда Матиас отъехал от подъездной дорожки.
Бет молча кивнула. Заживление всегда причиняло боль больше, чем сама рана. Она понятия не имела, почему. Кто-то однажды предположил, что нервы немеют после первоначальной травмы, но возвращаются к жизни благодаря активности нано, занимающихся их восстановлением.
Как бы то ни было, не было сомнений, что она выздоравливает, потому что ее рука теперь пульсировала от боли.
— Мы все еще будем, есть пиццу? — спросил Донни, пока они ехали сквозь ночь.
«Si, я закажу, как только мы вернемся домой», — пообещал Матиас.
«Дай мне номер, и я закажу прямо сейчас», — сказал Донни, снова доставая телефон.
Бет откинула голову назад и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом, кроме боли, пока Матиас набирал номер телефона, а затем Донни делал заказ. Она слышала, как он спросил, какая пицца ей нравится, но она не удосужилась ответить. Ей потребовалась вся концентрация, чтобы не закричать. Ее рука казалась набитой огненными муравьями или горящими иглами дикобраза. Это был лучший способ описать боль, и даже это не коснулось ее тяжести. К счастью, Матиас знал, что ей нравится, и отвечал за нее. Не то чтобы в тот момент она чувствовала что-то столь обыденное, как голод. Тем не менее, она знала, что будет, когда самое худшее из исцеления закончится.
Бет как раз опустошала четвертый пакет с кровью, когда они подъехали к дому. Ее рука все еще была лишь частично зажившей, и боль пронзила ее задницу. Когда она споткнулась, выходя из внедорожника, Скотти тут же подошел, чтобы поддержать ее. Взглянув на ее выражение лица и пот на лбу, он подхватил ее на руки и быстро понес в дом.
— У вас есть здесь какие-нибудь предметы первой помощи? — спросил Скотти, усаживая ее на диван в гостиной.
«Si, во флигеле. Но я не знаю, что у них есть. Я покажу тебе. Я все равно должен пойти за собаками.
Кивнув, Скотти выпрямился и последовал за мужчиной из комнаты, приказав: «Не отходи от нее, Донни. И будь начеку».
Донни кивнул и, как только пара вышла за пределы слышимости, сказал Бет: «Видишь, ты ему нравишься».
Бет просто закрыла глаза и покачала головой. В тот момент ей было все равно, что думает Скотти. Как бы страстно она не желала мужчину,
«Но почему он охотится за средствами первой помощи?» — спросил Донни. «Кровотечение было остановлено еще до того, как мы сели во внедорожник, и сейчас рана в основном затянулась. По крайней мере, снаружи».
— Вероятно, он имел в виду наркотики, — сказала Бет сквозь стиснутые зубы, а затем нахмурилась от собственных слов. Она не хотела наркотиков. Охотники переносили заживление ран без жалоб и лекарств. Это было предметом гордости. Кроме того, ей нравилось сохранять контроль над своим разумом и телом, и она не хотела быть нокаутированной.
С трудом сдерживая крик боли, Бет резко вскочила на ноги, чувствуя облегчение, когда ей удалось сделать это, не вскрикнув и не упав.
«Что ты делаешь?» — спросил Донни, вскакивая от тревоги.
— Я иду в ванную, — мрачно ответила она.
«В ванную комнату?» Он выглядел встревоженным. — Но я не должен покидать тебя.
— Ну, тогда это может быть интересно, не так ли? — язвительно спросила она и вышла из комнаты.
«Я просто подожду тебя за дверью», — решил Донни, следуя за ним.
Бет не стала отвечать.
Перед отъездом они быстро осмотрели дом. Она даже перенесла свои сумки в комнату, которую должна была занять. Ну, большинство из них. Одна из ее сумок все еще была в ванной, когда она собиралась отправиться в бар ночью. что было довольно грубо, на самом деле, подумала она. В конце концов, это была общая ванная. Единственной комнатой с собственной ванной в этом доме была главная спальня, которую занимал Матиас. Это означало, что она, Донни и Скотти делили ванную, в которую она сейчас входила.
Слишком плохо для них, сухо подумала Бет, закрывая дверь ванной перед лицом Донни, а затем запирая ее. Она не выйдет, пока не закончится худшее из заживлений.
Глава 7
«Мне интересно, что тебе нужно из медикаментов», — прокомментировал Матиас. — Если бы я знал, что это наркотики для Бет, ты мог не утруждаться. Бет их не примет.
«Примет», — заверил его Скотти, читая этикетки на различных флаконах с наркотиками. Было несколько обезболивающих, которые действовали на бессмертных, и только одно было по-настоящему эффективным. Заметив его, он схватил его с полки и повернулся, чтобы поспешить из маленькой аптеки во флигеле рядом с гаражом.
«Говорю вам, она не согласится принимать наркотики», — предупредил Матиас, выходя вслед за ним из здания и останавливаясь, чтобы запереть дверь.
— Я не собираюсь ее спрашивать, — холодно ответил Скотти, возвращаясь к дому.
«Ах». — пробормотал Матиас, шагая позади него. — Что ж, это должно быть интересно.
Скотти нахмурился при этих словах, но не замедлился и не остановился, даже когда Матиас остановился у конуры, чтобы отпустить доберманов, которые возбужденно залаяли при их приближении. Единственной мыслью Скотти было вернуться к Бет и положить конец ее боли. Она достаточно натерпелась в своей жизни и никогда больше не будет страдать, если он сможет ей помочь.