Навеки твой
Шрифт:
Миссис Тредуэлл внесла в комнату поднос, на котором стоял чайник, пускающий пап из носика, а также чашки и блюдца. Хозяйка гостиницы поставила поднос рядом с мисс Хиггинботем и налила чашку чаю.
– Пожалуйста, мисс! Это вас согреет.
Она передала чай мисс Хиггинботем, однако руки у той нее еще дрожали, и половина чая вылилась на блюдце до того, как горничная пришла на помощь своей хозяйке, взяла у нее чай и поставила чашку обратно на столик.
– Она промерзла до костей. Карета опрокинулась в канаву, и мы упали в глубокую лужу, она
– О Боже! – в ужасе воскликнула миссис Тредуэлл, взяла руки девушки в свои и начала энергично растирать. – Вам лучше снять с себя мокрую одежду, пока вы не заболели.
Венеция обратилась к сквайру:
– Мисс Хиггинботем может поселиться со мной, в моей комнате и…
– Нет, – прервал ее Грегор. Наступило неловкое молчание. Щеки у Венеции вспыхнули.
– Что вы имеете в виду, Грегор?
– Я уверен, что сквайр здесь не останется.
Венеция в изумлении округлила глаза, а сквайр побагровел.
– Послушайте… – начал было он, однако Грегор не дал ему договорить.
– Это было бы в высшей степени неудобно для обеих заинтересованных сторон. Здесь едва хватает места для нас пятерых. Я уверен, что мисс Хиггинботем нужно совсем немного времени, чтобы собраться с силами, и тогда вы отправитесь в путь. Пострадавшую лошадь можно заменить. – Грегор совершенно невозмутимо встретил взгляд сквайра. – К тому же вы, видимо, очень торопились попасть в Лондон, иначе не отправились бы в путь в такую погоду.
Сквайр бросил на дочь строгий взгляд, прежде чем заговорил отрывистым голосом:
– Это правда, мы очень спешим. Я надеялся попасть в дом моего брата до наступления ночи, но дороги оказались куда более скверными, чем я предполагал.
– Сейчас еще день. Вы доедете до Эддингтона меньше чем за час. Там есть прекрасная гостиница. – Грегор обратился за подтверждением к мистеру Тредуэллу: – Не правда ли?
Мистер Тредуэлл ответил, что да, это так, но вот дороги… а расстояние как-никак четыре мили.
– Проехать вполне можно, – возразил Грегор. – Снег тает.
Мисс Хиггинботем чихнула. Лицо у сквайра помрачнело.
Венеция взяла злополучную молодую леди за руку и помогла ей встать с кресла.
– Довольно об этом. Я не хочу больше слышать, что кого-то собираются выпроводить отсюда в такую погоду. Снег, конечно, тает, но сугробы еще достаточно высокие, и поездка может оказаться опасной.
– К тому же надо иметь в виду, что там, где снег уже растаял, образовалась жидкая грязь, – подхватил сквайр. – Карета вполне может увязнуть, причем глубоко. Так что иди, моя дорогая, – добавил он, увидев, что Венеция уже ведет девушку к двери. Спасибо, мисс… э-э… простите, боюсь, что не расслышал вашего имени.
Венеция остановилась, чтобы ответить, но тут что-то в Грегоре вынудило ее послать ему негодующий взгляд; он вернул его с лихвой, и Венеция заметила, что глаза
– Я мисс Уэст, а это, – она указала на Рейвенскрофта, который подошел, чтобы придержать дверь, – мой брат, мистер Уэст.
– Приятно познакомиться, – ответил сквайр с коротким поклоном. – Благодарю вас за то, что вы позаботились о моей дочери. Элизабет, иди с этой доброй леди и не вздумай докучать ей своими причудами, слышишь?
Мисс Хиггинботем устремила на отца сверкающий взгляд своих огромных голубых глаз и заговорила, запинаясь чуть ли не на каждом слоге:
– Я… не уеду, пока не почувствую себя лучше.
Кустистые брови сквайра сошлись на переносице.
– Прекрати разыгрывать драмы по пустякам. Живо в постель, и больше ни слова!
Мисс Хиггинботем вздернула подбородок, который все еще вздрагивал.
– Я… сде… сделаю все, к-как вы х-хотите, папа. Мое счастье уже… рухнуло.
– Господи! – не удержалась от восклицания Венеция. – Зачем же так говорить? В гостинице уютно и тепло, вы согреетесь и перестанете дрожать.
– Я дрожу не от холода, а от того, что со мной случилось. Я… я здесь… не по своей воле… М-меня увезли н-насильно!
У мисс Платт отвисла нижняя челюсть. Миссис Блум выкрикнула:
– Что такое?!
Рейвенскрофт сжал кулаки, словно собирался вступить в бой с пока неведомым злодеем.
Грегор взглянул на Венецию, желая по выражению ее лица угадать, как она отреагировала на поведение своего обожателя, но увидел всего лишь, что она ласково обняла девушку со словами:
– Дорогая моя, кто вас похитил?
– Это… он! – объявила мисс Хиггинботем, указывая трясущимся пальцем на сквайра.
– Ваш родной отец?
– Да. Я говорила ему, что не… поеду в-в Лондон, скорее покончу с собой!
Глава 8
Я не считаю романтичным, если мужчина говорит, что готов отдать жизнь за женщину, которую любит. Мне подавайте мужчину, который станет биться за то, чтобы сохранить жизнь нам обоим. В мертвом мужчине никакой романтики нет, все равно, красавец он или урод.
Венеция удобно устроила дочь сквайра у себя в комнате и помогла ей улечься в постель, в то время как горничная девушки бестолково топталась рядом, а мисс Платт сочувственно кудахтала.
– Ну вот, теперь все в порядке, – подвела итоги мисс Платт, когда суета кончилась отнюдь не ее стараниями, и, взяв мисс Хиггинботем за руку, добавила: – Вы скоро согреетесь.
– Надеюсь, – сказала девушка, – хотя отца куда больше устроила бы моя смерть.
– Ну зачем говорить такие ужасные вещи? – бодрым тоном произнесла Венеция, повесив на спинку стула плащ Элизабет.