Навеки твоя
Шрифт:
Оба высокие. Светловолосые. Похожи по общим параметрам, хотя черты разные. Одно «но»: Иван моложе Эмиля, и он здоров. Мой муж не нанял бы безопасника с больным сердцем. Результаты вскрытия, вот что мне нужно. Я не стала перезванивать Алексею Юрьевичу, а сбросила сообщение.
«Что с отчетом судмедэксперта?»
«На это нужно время», мгновенно пришел ответ.
«А вы поторопите. Напомните про моральный ущерб, который мне нанесли, когда стажер открыл гроб после эксгумации! Это их вина».
Ответной смски не последовало.
Еще несколько минут я оглушенно сидела, собираясь с мыслями. Внутри все холодело.
Что я ему скажу? Если чудо случится — что?
Закрыла глаза: как я устала от ложных надежд. Недели и дни между отчаянием и надеждой. Я подумаю об этом, когда получу отчет. А сейчас пора выходить, пока Андрей ничего не заподозрил.
В коридоре я наткнулась на него и настороженно остановилась: растрепанная, кое-как запахнув полы рубашки. Слышал ли разговор с юристом и будет ли ругаться за то, что лезу в это вновь… Но Андрей, спокойный и уже не страшный, просто смотрел, расслабленно сложив руки на изуродованной груди.
— Мне нравится, когда ты такая, — вдруг сказал он. — Домашняя, моя… От тебя пахнет счастьем, Дина. Я всегда ему завидовал. По ночам зубами руки себе рвал за то, что по его дому ходишь, а не по моему…
Это больше, чем признание в любви. Голос как будто шел из глубины сердца — тихо, искренне. Мне таких слов не говорили. Всего несколько дней мы вместе: я еще плохо знаю его как возлюбленного. Говорят, женщины быстро привязываются к тем, кто их защищает, с кем они спят. И какой-то робкий голос во мне сказал: почему ты не ушла с Андреем тогда, с набережной, когда в первый раз позвал? Может, тебе было бы хорошо с ним?
— У тебя потерянный вид. Еще обижаешься?
Я покачала головой, боковым зрением уловила движение в глубине темной ванной и повернулась. Это было мое отражение в зеркале. Единственный наряд — черная рубашка Андрея, кричал, что я теперь чужая женщина. И от осознания этого насквозь прожгло страхом. Если Эмиль жив, то правду я узнаю поздно — когда цена за нее уже слишком высока.
— Моя, — Андрей подошел, к себе повернул голову и легко поцеловал в губы. Тепло, сочно. Словно ел меня, пил мой сок, но аккуратно, чтобы не смять, не испортить. — Не отворачивайся.
Это неосознанно получилось — я опустила голову.
— Ну хватит, ласточка… Послушай, — вздохнул он. — Когда я служил, кое-что произошло. Немножко другим вернулся. Я не хотел тебя пугать, но иногда накатывает… и мне нужно побыть одному, перепсиховать, затем я снова нормальный. Запомни, я никогда не причиню тебе вреда.
От нервов Андрей начал разминать правую кисть. Я вскинула глаза: он искренне раскаивался, не понимая, что дело не в его психах… Хотя и в этом тоже.
Андрей меня обманул.
Если я обо всем догадалась, то и он должен был. А он умолчал, что был у жены Ивана, о своих подозрениях. Не хотел видеть, как я плачу по мужу. И не Эмиля хотел найти, а чтобы я успокоилась
Все происходило у нас на глазах. Все думали, что его старый друг — Александр Бестужев — мертв, а оказалось, скрывался. Андрей мог заподозрить, что Эмилю могла прийти мысль об инсценировке. Он мог бы придать расследованию новую энергию, направление, а вместо этого скомкал и постарался закончить поскорее. И я понимаю почему. Андрею не выгодно, чтобы я искала мужа. Он хотел, чтобы я была с ним. Соблазнил меня.
Это была грустная ложь. Ложь во спасение, не со зла, но… Как это больно.
Андрей положил ладони мне на щеки, прижался лбом ко лбу и вздохнул. Соблазнил, но… ведь и спас тоже? Я решила молчать, пока не прочту отчет и не разделю реальность и свои фантазии.
— Не злись, хорошо? Мне нужно уйти, — он застонал с неудовольствием. — Вечером я заглажу вину. Как насчет романтического ужина? Ты приготовишь?
Я кивнула, и он ушел одеваться в комнату. У меня болело сердце, когда я думала, чем он занимается, когда не со мной. Ничем хорошим. Поцеловав меня на прощание, Андрей ушел. Я услышала, как поворачивается ключ.
Мне он ключи так и не дал — смысл, если жилье приходится менять часто. И выходить, никого не поставив в известность, мне нельзя. Так и раньше было — с тех пор, как у меня появились телохранители. Пока Андрей не устранил моих врагов, взаперти безопаснее. Я еще помню, как летела с крыльца под снайперским огнем. Но… если не только от врагов он меня прячет? Это паранойя — так думать. У меня нет фактов. Но если Эмиль жив, он никогда меня не найдет. Никогда, потому что Андрей как никто умеет прятать и уходить от погони. Никто не узнает, где я, если он этого не захочет.
Я постаралась прогнать эти мысли — слишком они были мрачными, и ушла на кухню. Ужин я приготовить могу. В холодильнике набор из обычного супермаркета, никаких устриц и артишоков, но есть кусок говядины, можно потушить со специями или в вине… Я нашла сотейник и порезала мясо идеальными кубиками. Дурные предчувствия не уходили. На сердце было нехорошо, отвлечься не получалось. Андрей сказал, загладит вину… Наверное, это будет подарок. Я приготовлю ужин, а после он захочет заняться любовью. Все короткое время, что мы вместе, большую его часть мы провели в постели…
На телефон упало сообщение, и я отложила нож.
«Дина Сергеевна, мне удалось получить отчет о вскрытии. Пересылаю вам». Я не успела пикнуть, следом пришло второе — с прикрепленным файлом. Я быстро вымыла руки, открыла файл и уставилась в экран. Под ложечкой сосало, а ноги стали такими слабыми, что я рухнула на стул. Строчки прыгали от волнения, пока я читала заключение.
Глава 23
Читала я сквозь туман в глазах.