Навеки Ваш, или Не поминайте лихом!
Шрифт:
– Ульяна, - теперь другой конец бабушкиной скалки указующим перстом направился в меня. – А почему я про эту «породу» не знаю?
Да потому что я увольняюсь! Очень скоро!.. Скорей всего.
– Разбирайтесь сами, бабушки! – едва я не плюнула в эту кастрюлю. – Я в мужских породах не смыслю.
Мне б просто на фигуру его еще раз… и чтоб она из воды.
– Горский Андрей. По отчеству Максимович, - продолжила гнуть свою линию Екатерина Марковна. – Происхождение польское наверняка. Шляхтичи в предках. Мариш, там ведь роды цеплялись все за географию. Тебе ли не знать?
– А-а, погоди!
Ох, если
– Ульяша, плескани-ка мне твоего скучного зелья.
– Вам в какую кружку?
– Побольше.
Нет. Не с этой. Отринем прозу жизни от трагичности момента! Еще раз:
– А ведь вкусно!.. «Горский» - фамилия очень знакомая. Мария, а не Горские ли обитались в «Учёном» на Лазоревой улице, там сразу у поворота к вам?
– И еще бы ты их не вспомнила! – хмыкнула моя бабушка, а я очень быстро упала на край стула. – Почтенный вдовец, профессор кафедры прикладной механики, Арсений Павлович Горский. А какие у него бывали впечатляющие перцы.
– Да что там перцы, - захихикала наш археолог. – Ой, Ульяночка?
– Я не уйду.
– А, не уходи, - великодушно разрешила мне бабушка. – И ты, наверное, вспомнила мальчика того? И как его зовут? Хотя вот видишь, он уже совсем не мальчик… да, внучка?
– Да.
– И все нам сейчас расскажешь.
Да чтоб мне провалиться. И чтобы сразу же к бобрам.
Если в памяти воссоздавать всё, что дальше было, воспоминания заглушит звонкий смех троих. И я прекрасно понимаю, что и тогдашняя детская моя «рыбалка» тоже теперь вошла в систему «пельменных патриархальных баек». И нет, чтоб успокоить меня! Хотя, помогло бы вряд ли.
О ней забыли лишь, когда мы все вчетвером в воскресенье сходили на спектакль. Тот самый, со стриптизами.
Глава 6
«Ульяна Дмитриевна, вас ждет Андрей Максимович»… Анна жгла. Глагол этот совершенно не подходил нашему секретарю. Рослая, всегда сосредоточенная в движениях и действиях, Анна и выражалась по-армейски лаконично. Ходили слухи, что Сидор Матвеевич привез ее из расформированной недалеко от Тюмени военной части. Женщина ни с кем на откровения не шла, дабы опровергнуть или наоборот подтвердить их.
На всякий случай я поспешила бдительней обычного. И так была поглощена данным фактом, что даже не озадачилась: «Что ж Андрею Максимовичу от меня, вдруг, надо?». А еще: «Узнал или не узнал?».
В просторной приемной, оформленной по старинке на двух хозяев (директора и его зама) привычно, теперь уже привычно, на своем месте восседала Анна. Занята она была разбором утренней корреспонденции и ожесточенное шуршание бумаги чередовалось с громким и отчетливым «хлобысь».
– Доброе утро, - замерла я на пороге.
– Добрейшее, - выдавила Анна, припечатывая очередную бумажку штампом. «Хлобысь»!
– А-а мне… - я окончательно оторопела.
Секретарь внезапно подскочила с места:
– Двадцать девять километров по трассе туда и сюда. Дороги грейдеры чистят, мы с водителем ползем за ними. И все ради неутвержденной бухгалтерией сметы… А ты чего пришла? И где эта синяя папка? Я у себя ничего найти не могу. Как только начался этот ремонт… - и я только сейчас заметила вынесенную из кабинета напротив мебель, а еще едкий запах водоэмульсионной краски. – Ничего не найти. Ульяна?!
– Меня вызвал к себе Андрей Максимович.
– Интересно через кого, я ж только с производства вернулась… Нашла! Вся папка в пыли. Ну, раз вызывал, то иди. Он… - Анна прогнулась через стол, глянув на громадный свой связной монитор. – На месте. Ну что встала, иди.
И я пошла. А уже через секунду прокляла себя за то, что предварительно не постучалась.
Нет! Я ведь не заметила почти что ничего. Лишь сидящую ко мне спиной Елизавету в стянутой до талии лазурной блузке и мужские руки, обхватившие ее. А еще то, что девушка сидела за столом у босса, в кресле босса и на коленях тоже босса… «Хлобысь»! Кажется, от этого звука вздрогнули все, кроме Анны. Какая же я дура, что не закрыла за собою дверь!.. А если бы успела закрыть?
– Извините, - развернулась, выскочив сначала в приемную, а потом из нее в холл к лестнице. – Матерь всех бобров. Что за утро? Что за жизнь? Теперь точно, уволюсь.
Дверь в мою собственную каморку открылась примерно через полчаса. К тому моменту я уже успела успокоиться. Помог мне в этом горький шоколад и дырокол… Оказывается, вот этим «хлобысь!» прекрасно стресс снимается. «Методика от Анны», матерь всех бобров!
– К вам можно?
Я аж подскочила. Правда, тут же села обратно:
– Да, конечно… Ну что ж вы встали?
Андрей Максимович как-то странно улыбнулся, прежде чем войти. Ни капли не смущенно, я вам скажу!
– Я вас сегодня вызывал, - так это он самолично, оказывается, вызывал. – чтоб предупредить: меня к одиннадцати приглашают в мэрию. И вы будете этот визит сопровождать.
Вот чуть не ляпнула: «Зачем?».
– Зачем меня сопровождать? – подцепил тем временем мужчина из подставки на моем столе карандаш и, почему-то проверил остроту его заточки. – Ну вы же там бывали? Хоть раз?