Навеки Ваш, или Не поминайте лихом!
Шрифт:
– В чем? – распрямил мужчина неосознанно свою широкую спину.
– В вашей личной репутации. Я тут почитала некоторые источники: «Ненавистные по определенным причинам модельки, участие в нелегальных мотозабегах, страсть к иностранным забавам».
– Английская игра «Блошки» вполне себе легальна. И…
– И она иностранная. Не то сейчас время. Так что, двадцать третьего декабря будем слушать русские романсы и участвовать в фотосессии с красивыми местными пенсионерками у рояля.
– Ульяна Дмитриевна?!
– Вы прекрасно будете там смотреться. Вы и Елизавета Юрьевна в вечернем наряде.
В глазах мужчины я
Глава 11
Для каждого важного решения необходимы уважительные причины. Что сподвигло меня оставить Аглаю «лицом предприятия»? Нежелание вступать в открытую конфронтацию с Елизаветой Юрьевной (чтоб ее) и желание отомстить Андрею Максимовичу (да Бог с ним) за необдуманную подпись в приказе. Весьма уважительные причины, кстати, бонусом к которым прилагалась еще одна – моя нежданная симпатия к этой долговязой и отчасти нелепой 19-ти летней модели.
Однако за последние четыре дня мы с Аглаей в собственном кабинетике не встречались ни разу. И я знала этому причину. Вот насчет ее «уважительности» были сомнения.
– Это несносно пленительно, Мария Теодоровна! Моя мамуля у себя в Сургуте тоже готовит драники, но по другому рецепту.
– Кушай, деточка, кушай. Тебе столько крахмала надо смолоть, чтобы приятно округлиться по всей длине тела. Ведро.
– Ммм. Кушаю! Радослав, а ты почему не спешишь? Мы ведь с тобой не опоздаем на экскурсионный автобус?
– Нет. Никога.
Да, мы с Аглаей Ветерковой не виделись в своем маленьком заводском кабинете. Потому что она пропадала в нашем с бабушкой доме! Если не полкала с «дорогим гостем из Болгарии» по городу и окрестностям. Хотя сегодня они уезжают на целые сутки с экскурсионной группой в Тобольск... Комариный антихрист! Я эту жизнь мало уже понимаю. Особенно в проявлениях человеческих мотиваций. И единственное веселящее постоянство в последние дни – чувство вины Радослава. Он теперь глядит на меня исподтишка и с явным чувством вины.
– Улиана…
А сейчас, как ни странно, смотрел открыто, продолжительно и с другими совершенно эмоциями.
– А-а, удачное платьице ты вчера прикупила, - хмыкнула, облизывая масляный палец бабушка.
Никакого воспитания и педагогических даже зародышей!
– В нашем музее сегодня «Вечер русского романса» и я должна соответствовать.
– Тогда не вздумай набрасывать на голые плечики теплый русский платок. Или тем более шаль. Так ведь, Радославчик?
Мужчина с набитым горячими драниками ртом что-то, явно согласное промычал. Однако в этот момент, задев лбом ламповый абажур над столом, уже подскочила Аглая:
– Платье прекрасное! Мы ведь точно опоздаем! Радослав?
– Никога!
– Дурдом, - шурша синим шелком, удалилась я с кухни. Мне ведь его еще стягивать аккуратно и тщательно гладить.
«Вечер русского романса»… На любых публичных мероприятиях с участием руководства, спец по связям с общественностью мало отличается от
А меня ждал неучтенный сюрприз. Прямо в машине. На его пустом заднем сиденье… Матерь всех бобров!
– Добрый день, Улья-яна Дмитриевна, - на иноземный болгарский манер растянул слова мой директор. – Вы сегодня прекрасно выглядите.
– Спасибо.
Наше интенсивное четырехдневное общение вот нисколечко не дает ему права на…на что? На комплимент? На вспыхнувший, вдруг в стали серо-голубых глаз огонек?.. Не то.
– А у нас с вами планы изменились, как видите, - со своего переднего пассажирского сидения скосился босс на одинокую подушку возле меня. Линялая эта подушечка из плюша не имела ничего общего с шикарной Елизаветой Юрьевной.
Вот! Он не имеет права на такие «сюрпризы»!
– Где Елизавета Юрьевна, Андрей Максимович?
– Мигрень. Такое бывает.
И пауза… Странное дело. Странное поведение для человека, считающего себя частью команды и даже жертвенной невестой ссыльного в Сибирь декабриста. Приступы мигрени, посещения во время рабочего дня фитнес-клуба, частые отъезды в Москву по родственным заботам. Может, у них в команде так разделены полномочия? Один на месте, другая – под прикрытием налаживает внешние связи?.. Однако уже очень скоро меня постиг полный крах собственных предположений. И окружающий мир мой перевернулся. Но, это произойдет не сегодня.
– Добро пожаловать, дорогие гости!
– сегодня по плану у нас «раритетный гламур».
Почему-то, не знаю совсем, густой и тяжкий запах герани у меня всегда отождествляется с нафталиновым ароматом. Слава матери всех бобров, и то и другое в реальности «радует» крайне редко. И лишь в одном месте в городе – музее-доме купца Вонтейцева на старой улице Пристанской, что скатывается с самой вершины холма вниз к Туре.
Геранью там воняет изрядно. Своими, нагло разросшимися кустами она занимает все узкие старо-купеческие подоконники, центры круглых столов и даже единственный в городе рояль марки «Стейнвей». Правда за последний Ирине Павловне, музейной директрисе, периодически «прилетает» от заслуженного аккомпаниатора, Ларисы Карловны Муль. И судя по тому, что «бедную деточку» в сияющем глянцевом горшке вновь переселили в угол на пол, «полет» уже свершился сегодня. Что же касается нафталина… его присутствие, обусловленное необходимостью беречь экспонаты, стойко перебивал запах свежей выпечки, корицы и зажженных свечей.
– Как у вас сегодня здесь, - вдохнула я с порога сразу поглубже. – хорошо. Знакомьтесь, Ирина Павловна, мой руководитель, Андрей Максимович Горский. Отдаю его как величайшую ценность на полное ваше попечение. Только, пожалуйста, - и главное, склониться поближе к старческому ушку с дорогущей сапфировой сережкой. – не мухлюйте с ним за столом.
– Ульяночка! Да никогда! Андрей Максимович, пройдемте, я вас еще до начала вечера успею познакомить с нашим высшим светом, отягощенным радикулитами и склерозом.