Навсегда разделенные
Шрифт:
Улыбнувшись, Бен тоже сделал глоток из своего стакана.
— Я молодец? — спросил он.
— Ты молодец, — ответила я.
Если честно, меня захлестывали эмоции. Я так давно не была никем увлечена, что уже и забыла, как опьяняюще действует влюбленность, как будоражит при этом каждая мелочь, каждый поступок.
Когда наши тако, уложенные в красно-белые клетчатые коробки, были готовы, Бен сграбастал их все из окошка. Сидеть в «Кактусовых тако» было негде, поэтому он предложил расположиться на капоте его автомобиля.
— С такими тако я тебе всю машину заляпаю «пико-де-гальо» [6] .
—
— Ну ладно. Но должна тебя предупредить — я страшно неуклюжая и неряшливая.
— И часто забываешь ключи.
— И часто забываю всё.
— Меня это не пугает.
Устроившись на капоте его машины, мы болтали о наших работах и о жизни в Лос-Анджелесе. И, конечно же, я заляпала соусом его бампер. Бен лишь улыбнулся. Анна позвонила мне, когда я неудачно пыталась отчистить машину, и я перенаправила ее звонок на голосовую почту. Тако давно были съедены, а мы с Беном всё никак не могли наговориться.
6
Пико-де-гальо — мексиканский соус.
Через какое-то время Бен спросил, не хочу ли я десерт.
— У тебя есть еще какое-то таинственное местечко на примете? — спросила я.
— Нет. Выбор десерта я думал оставить за дамой.
— О, — как-то подрастерялась я, не зная, что предложить. Я понятия не имела, где мы находимся и что нас окружает. — Что ж… ты готов к еще одному приключению?
— Всегда готов! — воскликнул Бен, спрыгнув с капота, и протянул мне руку. — Куда едем?
— В восточный Лос-Анджелес? — осторожно спросила я. Мы были непонятно где, но я совершенно точно знала, что мы в часе езды от моего дома, а восточный Лос-Анджелес находился в другой стороне от него, еще в получасе езды.
— Как скажете, моя прекрасная леди. — Бен помог мне спуститься с капота и открыл для меня дверцу.
— Какой джентльмен, — восхитилась я, собираясь сесть.
— Подожди. — Бен обнял меня за талию и притянул к себе. — Можно?
Наши лица почти соприкасались. Я чувствовала запах его дыхания. Запах кинзы и лука. Но мне почему-то не было неприятно. У меня участилось сердцебиение.
— Да, — ответила я.
— Я хочу тебя поцеловать, — тихо признался Бен. — Но не хочу смущать перед продавцом.
Улыбнувшись, я посмотрела ему через плечо. Продавец тако таращился на нас. Я на самом деле испытывала смущение, но оно вызывало волнение, а не отторжение.
— Так целуй, — ответила я Бену. И он не стал терять времени.
Он целовал меня, прижав к машине, всем телом прильнув к моему. Мои руки взлетели и легли на его плечи, пальцы коснулись коротко стриженых волос на затылке.
Когда Бен отстранился, я смущенно посмотрела на продавца тако. Тот всё еще таращился на нас. Перехватив мой взгляд, Бен обернулся. Продавец мигом отвернулся, и Бен заговорщицки засмеялся.
— Пора отсюда линять, — прошептала я.
— Я же сказал, что ты смутишься, — отозвался он, обходя машину.
Как только мы выехали на автостраду, я написала Анне, что позвоню ей завтра. В ответном сообщении подруга спросила меня, чем же таким я занимаюсь, что не могу с ней поговорить. Я написала
«Я на свидании. На весь день. Всё просто замечательно, поэтому позвоню тебе завтра».
После этого Анна, разумеется, попыталась до меня дозвониться, и я снова перенаправила ее на голосовую почту. Наверное, мое внезапное свидание немало ее удивило. Я только вчера встречалась с ней за завтраком, не обремененная никакими планами на свидание, и уж тем более — на весь день.
Мы с Беном попали в пробку. Вынужденную остановку и долгий съезд с автострады усугубляли выхлопные газы других автомобилей. Когда мы проторчали на маленьком участке дороги с четверть часа, Бен задал вопрос, которого я избегала:
— Во сколько закрывается твое таинственное место?
— Эм… — смутилась я, понимая, что, скорее всего, мы не успеем добраться.
— Скоро, да?
— В шесть. У нас осталось всего полчаса. Давай съездим туда в другой раз.
Этот «другой раз» просто выскочил у меня изо рта. Мне не хотелось так явно давать понять Бену, что я хочу снова увидеться с ним. Ну, то есть, для себя я уже решила, что мы с ним обязательно встретимся еще, однако я собиралась сохранить некий покров таинственности. Мне не хотелось сразу выкладывать все свои карты. Я слегка покраснела.
Бен улыбнулся. Он понял меня, но решил не акцентировать на этом внимание. Просто принял это как данность.
— И всё же я хочу, чтобы сегодня у тебя на десерт было то лакомство, которое ты задумала.
— Это Джелато [7] , — призналась я.
— Джелато? — удивленно воскликнул он. — Мы спешим на другой конец города за джелато?
— Эй! — ударила я его ладонью по груди. — Ты сказал, что готов к приключениям. Это вкуснющее джелато!
— Я просто поддразниваю тебя. Обожаю итальянское мороженое. Так что я во что бы то ни стало достану для тебя это чертовски вкуснющее джелато.
7
Джелато — итальянское мороженое.
Движение возобновилось, Бен вырулил на обочину, проскочил несколько машин и пристроился в хвосте очереди на съезд с автострады.
— Ничего себе! — выдохнула я. — Вот это я понимаю: взять контроль в свои руки.
— Поступил как придурок, — ответил Бен, — но у меня срочное дело.
Он несся по боковым дорогам, не обращая внимания на желтые сигналы светофоров. Подрезал машины и, извиняясь, им сигналил. Я сидела с навигатором, указывая ему ранее неизвестный мне путь и направляя его по незнакомым мне дорожкам и улицам. У мороженицы «Скупс Джелато» мы припарковались в шесть часов и одну минуту. Бен подбежал к двери как раз в тот момент, когда ее закрывали.
Он вежливо постучался.
— Пожалуйста, откройте дверь, — попросил он.
Молоденькая кореяночка подошла к двери, показала на знак «Закрыто» и покачала головой.
Бен умоляюще сложил ладони.
— Элси, сделай мне одолжение, а?
— Ммм? — отозвалась я, стоя невдалеке на тротуаре.
— Отвернись, пожалуйста.
— Отвернуться?
— Я собираюсь встать на колени и не хочу, чтобы ты это видела. Я хочу, чтобы ты считала меня сильным, мужественным и уверенным в себе мужчиной.