Навсегда
Шрифт:
Федор решил, что не будет сразу дарить Шуре экзотику, и спрятал ее в шкаф подальше. Были проблемы поважнее и поинтереснее, и главное, что он не был у родителей уже несколько месяцев. И он решил к ним поехать с Шурой и пригласить на свадьбу, о которой они уже между собой договорились.
И тут он вспомнил, что не знакомил родителей с Шурой, которую они знали с детства. Ему стало как-то не по себе: он понимал, что родители его не одобрят, и не знал, как избежать неприятных для Шуры слов, но не ехать к ним было бы с его стороны трусостью, и он решил этот вопрос обсудить с Шурой.
Как только он об этом подумал, то сразу вспомнил, как
Его мужское самолюбие тешил образ высокопоставленной женщины, им интересующейся. От нее много зависело в его дальнейшем преуспевании как бизнесмена. И кое-что эта самая Виктория ему уже посоветовала. Для начала она предложила ему купить акции одного предприятия, которое пришло в упадок, но когда-то было ведущим в отрасли, в которой сейчас работал Федор, и порекомендовала опытного брокера, ее знакомого.
Шура пришла с работы, как всегда, в семь, и, когда она приготовила ужин и они сели за стол, он прямо ей сказал:
— Шурочка, я решил вместе с тобой поехать к родителям и пригласить их на свадьбу.
Наступила пауза. Федор не смотрел на Шуру, но почувствовал, как она вся напряглась. Он понимал, чего ей стоит услышать эти слова, но ждал.
— Знаешь, я лучше не поеду, не хочу их расстраивать. Я же знаю, что они тебя не одобрят, и я их прекрасно понимаю. Кто я? Я для них осталась той Шуркой, которую они знали, и я такой для них буду всегда. — Она замолчала, и слезы появились у нее на глазах.
Федор обнял ее, поцеловал и сказал: “Прости”.
Решили послать родителям официальное приглашение: пусть сами выбирают, как им лучше поступить. А свадьба будет скромной. Ближний круг, шампанское во дворце, фуршет и потом на неделю поехать к родственникам Федора в деревню. Так им казалось естественно. Деревню любили оба: все детство летом каждый из них ездил в деревню. Друзья советовали съездить за границу, но у Федора были крепкие крестьянские корни, и его патриотизм нельзя было ничем поколебать, он был наш парень, свой и смотрел по-прежнему на заграницу с некоторым недоверием. В нем не было нездорового интереса к жизни в других странах, ему и дома было хорошо. Хотя он и был городским, но знал, что деревня — это то место, где ему всегда было хорошо, и посетить старые места в новом своем самоощущении было интересно, взглянуть
Свадьба, кольца, шампанское, поздравления друзей и родителей — все это позади, и вот они собираются на машине ехать в свое экзотическое свадебное путешествие.
Жизнь в деревне хороша своим спокойствием. Людей мало, природы много, и так приятно поваляться на солнце на траве, где-нибудь под кустом около речки. Вода холодная, течение быстрое, и все проблемы города кажутся такими мелкими, незначительными, и в этот период Шура с Федором окончательно поняли, что для них любое место на земле хорошо, когда они вместе.
Они много не разговаривали между собой и только иногда обменивались незначительными фразами — все разговоры, казалось, остались в прошлом, и сейчас спокойно и размеренно шла жизнь под крышей родного дома.
Неделя пролетела быстро, и вот уже Федор прощается с теткой Настасьей и дядей Петром. Шура садится в машину и чувствует, что привыкла к этим людям, которые ее воспринимают по-доброму и открыто.
Свою жизнь в городе молодожены устроили так, что старые связи потихоньку распадались, и они не старались их поддерживать, а новые знакомые относились к этой благополучной паре именно так, как она себя заявляла.
Однако постепенно что-то стало сбиваться в размеренном ритме жизни. Федор стал часто задерживаться на работе, а выходные дни они не всегда проводили вместе. Подспудно он чувствовал, что постепенно центр тяжести его жизни перемещался в сторону, но для Шуры там как бы места не было. В жизни Федора наступал новый период, о чем Шура, возможно, догадывалась.
Однажды произошел эпизод, который неожиданно задел Федора: он оказался свидетелем разговора Шуры по телефону с приятельницей. Это был разговор женщины с улицы и весь пестрел словами, значение которых Федор иногда не понимал. Шура не знала, что Федор слышит ее разговор, и дала волю своему языку. Она так смачно обсуждала ситуацию подруги, называя вещи своими именами, и это была не его Шура, а та, о которой они оба, казалось бы, забыли. Когда Шура перешла на мат, Федор не выдержал и ушел в другую комнату, где ничего не было слышно. Ему вдруг стало стыдно, что Шура привычно употребляет такие слова, и когда она их произносила, то у Федора было чувство, что его бьют по голове чем-то твердым. “Ведь это все в ней осталось”, — с ужасом подумал Федор.
Когда Шура вошла в комнату и увидела Федора, она остановилась на пороге и как-то неестественно произнесла:
— А я не знала, что ты пришел. Я не слышала, как ты дверь открыл.
— Ты с кем-то разговаривала по телефону, — как ни в чем не бывало ответил Федор, смотря в книгу и не видя ничего перед собой. От Шуры не ускользнуло, что он озабочен.
— Неприятности на работе? — неуверенно переспросила она.
— Да нет. Немного устал, — Федор врал, не желая выдать себя.
Сейчас он оказался свидетелем того, какой была Шура когда-то. И это в ней осталось навсегда. Жизнь не исправляет людей, она просто ставит их в другие ситуации, и нельзя измениться внутри только от перемены внешних обстоятельств. Так получилось и с Шурой.
Как-то, когда Федор вышел на улицу, вдруг зазвонила трубка. Слышно было плохо, но Викторию он узнал. Ему удалось услышать, что она его приглашает к себе завтра к девятнадцати.
— Хорошо, — взволнованно ответил Федор.