Навязанная девочка
Шрифт:
– Передумала, – дрогнувшим голосом поясняю.
– Правильно, для наших планов лучше не переедать, – не удерживается от жесткого подкола Терехов и чокается с моим стоящим на столе бокалом.
Чуть не давлюсь виноградом. Вот же…!!!
– Мы еще не все обговорили, – поджимаю губы, прожевав виноград,– Ты свои условия озвучил, а я нет.
– А кто сказал, что у тебя есть такое право – ставить мне условия? – холодно.
Проглатываю резкий ответ.
– Хорошо, пожелания и уточнения, – покорно поправляюсь, – выслушаешь? – отщипываю
– Да, давай, – благосклонно разрешает Булат, откидываясь на спинку своего плетеного кресла.
Глава 13. Наташа
Даю себе пару секунд, чтобы собраться с мыслями, которые предательски медленно ворочаются в голове из-за стресса и выпитого на голодный желудок алкоголя.
Хотя вру…
Основная причина моей заторможенности совершенно не в этом, а в том, что я чувствую мужское тепло, исходящее от Булата, сидящего теперь так близко. И угадываю в глубине его глаз ленивое возбуждение. Это выбивает почву из-под ног. Беседа воспринимается скорее прелюдией, причем совершенно бессмысленной. Я никогда не была в подобной ситуации. Не знаю, как реагировать на нее.
Терехов смотрит на меня с интересом. Молчит, ожидая, что скажу ему я. Прочищаю горло, но голос все равно подрагивает и слегка хрипит.
– Ты говорил про то, что не будешь меня ограничивать…
– В разумных пределах, – кивает мужчина, перебивая.
– Вот можно поподробней с этого момента, – сама не замечаю, как снова подхватываю бокал и делаю обжигающий крепостью алкоголя глоток. В голове уже плотный туман, но так я хотя бы чувствую себя смелее, – Что означают эти "разумные пределы"? Я смогу поступить в университет, к примеру?
– Я буду только "за", – улыбается Булат одним уголком губ.
– Гулять? Видеться с друзьями? – продолжаю.
Он тут же недовольно хмурится.
– Не думаю, что твои “друзья” – хорошая компания для молодой замужней женщины. Здесь я определенно "против", – выдаёт.
Таким категоричным тоном, что на секунду я теряюсь, а затем чувствую, как внутри начинает закипать…Какой же лицемер!
– А мне казалось, тебе мои “друзья” очень даже понравились, особенно одна, – язвлю в ответ, намекая на его маленькое приключение с Вероникой.
Любой нормальный человек должен был бы смутиться в этот момент, но Терехов по-видимому просто не знает о существовании подобной эмоции. Лишь глазами своими голубыми нагло сверкает на меня.
– Да, понравились, особенно одна…– повторяет за мной с издевкой, – Но не в контексте круга общения для моей собственной жены. Так понятней? – мягко и одновременно безапелляционно произносит.
Я молча багровею, пока он продолжает развивать свою мысль.
– Если так хочется увидеться, то пожалуйста. Пусть приходят к нам, пьют чай, сплетничают. Можете, так и быть, пройтись по магазинам, сходить в театр, если тебе такое интересно. Но никаких клубов, ресторанов, ночевок,
О, как много резкостей хочется наговорить в ответ, но я беру себя в руки и пытаюсь сгладить углы. В конце концов, мне еще непонятно сколько жить с этим невыносимым человеком.
– Если ты так настроен из-за вчерашнего вечера, то я не отвечаю за действия своих друзей, и у меня своя голова на плечах. Кажется, я вчера себя вполне достойно вела, – стараюсь говорить спокойно, но все равно звучу слишком взволнованно.
– Может ты просто накануне свадьбы достойно себя вела, – пожимает плечами Булат, – откуда мне знать?
– А какой в этом был смысл, кроме того, что я принципе всегда так себя веду? – не понимаю.
Булат суживает глаза, прежде чем ответить. Встает с кресла, подходит к бару и достает оттуда пачку сигарет.
– Не против? Я открою балкон, – спрашивает, чиркая зажигалкой.
Поджимаю губы. Я, конечно, против, но это не было похоже на реальный вопрос.
Терехов распахивает настежь балконную дверь, впуская в спальню ночную прохладу, и становится в проеме, опираясь плечом о пластиковый косяк.
– Может Дадуров тебя зашил, думая, что мне важно, чтобы ты была целкой, а ты работу хирурга портить не хотела. Да и похмелье такое себе украшение для невесты. Вот и сидела тише воды – ниже травы, – предполагает будничным тоном и делает глубокую затяжку, тяжело смотря на меня.
Если до его слов меня лихорадило жаром, то теперь обдает ледяным холодом. Даже зубы стучат.
– Как ты вообще додумался до такой мерзости? – шиплю, не веря собственным ушам.
– Как раз вчерашний вечер надоумил, моя скромная, благоразумная жена, – с сарказмом хмыкает Терехов и отклоняется спиной назад, чтобы выпустить из легких дым на улицу.
– Считаешь, что я шлюха? Боишься, что буду тебе изменять?! – невольно повышая тон, сжимая пальцы в кулаки от бессильной ярости.
Это не просто оскорбительно… это…Боже, я даже слов подобрать не могу! Какая же все-таки циничная сволочь мой благоверный!
– Я не хочу ни растить рога на лбу, ни тем более чужих детей. Так что бояться надо будет тебе, Наташа, если ты до этого додумаешься, – обманчиво ровно произносит Булат, но его взгляд при этом мгновенно леденеет.
И эта угроза царапает не меньше, чем вся чушь, которую он успел произнести до этого.
О каком равноправии и уважении он вообще говорил в самом начале?! Да это же тоже самое, что было у меня раньше, и от чего я так мечтала сбежать, достигнув восемнадцати лет!
Та же унизительная тюрьма, что была и в доме моего дяди, только стелет Булат помягче. Пока…
– А ты? – спрашиваю с вызовом.
– Что "я"? – будто не понимает.
– Собираешься хранить мне верность?! Что-то не верится…– вкладываю в свои слова столько яда, сколько вообще могу.
– Я буду жить, как и жил, – произносит Терехов вкрадчиво, в упор смотря мне в глаза.