Найденыш. Мама для дракоши
Шрифт:
Подождите… что?!
Я вскинула потрясенный взгляд на склонившегося надо мной Леона. Он прижал палец к губам. Осторожно отодвинув маленькую ручку, я медленно поднялась на локте.
Мы с Леоном во все глаза смотрели на мирно спящую очаровательную малышку, оказавшуюся на месте дракоши.
Глава 9. Малышка-метаморф
В голове какое-то время царила звенящая пустота. Потом в ней заметались мысли – хаотичные, громкие, панические. Ребенок – здесь! В диком мире, начиненном всеми видами
На месте дракоши.
– Она – метаморф, – изумленно выдохнула я.
– Ты когда-нибудь слышала о таких? – тихо спросил Леон. – О драконах-оборотнях?
Я покачала головой. Метаморфов – магов, способных принимать как животное, так и человеческое обличье, в Ордалоне было предостаточно. И на любой вкус: волки и лисицы, орлы и вороны, кошки всех мастей – от обыкновенных, домашних, до тигров, пантер и львов. Но драконы…
До сегодняшнего дня я и не подозревала, что среди них есть метаморфы.
– Вот почему драконица показалась мне столь разумной, даже… мудрой. Она была наполовину человеком.
– Как и наша дракоша, которая сейчас, кажется, видит очень сладкий сон, – мягко, даже нежно сказал Леон.
Я подалась чуть вперед, отвела от лица драко… малышки белую прядь. Какое же милое личико: маленький курносый нос, длинные ресницы и пухлые губки… Я поймала себя на том, что улыбаюсь с той же нежностью, что звучала в голосе Леона. Куколка…
На вид ей было года четыре. Это объясняло то, что она могла передать мне образами лишь простейшие мысли и эмоции. Вроде страха, когда думала, что Леон – враг. К тому же, она понимала понятия “мама”, “защитник” или “защитница”, “добыча” (тут в ней явно говорили драконьи инстинкты) и “еда”.
– И что нам теперь делать?! – громким шепотом спросила я.
Склонив голову набок, Леон легонько погладил малышку по щеке.
– А разве ее сущность что-то меняет? Ты уже не хочешь найти для нее маму и дом?
– Конечно, хочу! Но неизвестно, насколько затянется путь до замка. И если она будет часто перекидываться… – Я жалобно взглянула на Леона. – Я совершенно не умею обращаться с детьми!
Он мягко рассмеялся.
– Я тебя научу.
Я отвела взгляд. У Леона было чуть ли не с десяток племянников – его братья и сестры оказались весьма… плодовиты. Но больше всех отличилась его старшая сестра Даника – у нее было пятеро детей.
Леон, кажется, уловил перемены в моем настроении, хоть и вряд ли мог понять их причину. Но стоило ему взглянуть на малышку, в глазах снова пробудилась нежность.
Он и правда безумно хотел детей. Теперь, глядя на него, я видела это совершенно отчетливо.
Меня захлестнул ураган противоречивых чувств: теплоты к Леону, вспыхнувшей с новой силой нежности и… горечи. Переполняющие меня эмоции были столь сильны, что малышка проснулась.
И открыла золотистые с изумрудными крапинками глаза.
– Ох, прости, я тебя разбудила… Послушай… – Неловко кашлянув, я выбралась из спального мешка. – Мы тут выяснили, что ты – метаморф.
Малышка сонно похлопала глазами.
– Ага, убедились.
Легче, правда, не стало.
– Как тебя зовут? – мягко спросил Леон.
И правда, не можем же мы продолжать называть ее драконышем…
Малышка продолжала непонимающе смотреть на него. Я попыталась достучаться до нее мыслями: “Назови нам свое имя”. Подумала об образах… и крепко завязла. Как вложить в них понятие “имя”?
– Ладно, можешь сказать… ну, хоть что-нибудь?
– А вы точно педагог? – насмешливо хмыкнул Леон, но посерьезнел под моим испепеляющим взглядом.
Если малышке, по людским меркам, три-четыре года, она уже должна связно говорить. Вот только она упрямо молчала.
– Кажется, у ее защитницы не было времени заниматься ее развитием – во всяком случае в том, что касалось человеческой личины, – задумчиво проговорила я. В каком же возрасте она покинула дом? И почему? Из-за войны с вивернами? Но неужели ее собственная мать просто взяла и отпустила ее? – Мне кажется, она немного… одичала.
– Так не должно быть, – тихо заметил Леон. – Утрата одной из личин чревата для метаморфов.
– Знаю. Но это не единственное, что меня смущает. – Я присела рядом с малышкой, чтобы наши лица оказались примерно на одном уровне. – Нам нужно разорвать связь, милая. Это опасно для твоего развития. Ты должна познавать мир самостоятельно…
Я передала это послание мысленно, отчасти – с помощью образов. Малышка, протестующе заворчав, вцепилась в мою руку. Я вздохнула.
Леон покачал головой.
– Что? – нахмурилась я.
– Все мои знакомые ментальные маги, драконологи и зоологи душу бы продали за шанс оказаться переплетенным сознанием с драконом.
Я понимала, почему. Подобная возможность изучить столь уникальное сознание изнутри дважды не выпадает. Но решительно ответила:
– Скоро я уйду в свой мир, а она останется здесь. И если я нарушу что-то в этом хрупком разуме, нарушу нормальный процесс ее взросления, и из-за меня она не вырастет полноценным, сильным драконом… Я никогда себе этого не прощу.
– Даже если никогда об этом не узнаешь?
Вспыхнув, я открыто взглянула на Леона.
– Я сделаю все, чтобы мне и не нужно было узнавать. Достаточно просто не вмешиваться в естественный ход событий.
Он кивнул, словно получил желанный ответ. Воцарившуюся тишину разорвала телефонная трель. Но, вопреки ожиданиям, эта была не мама.
– Радочка, ну как ты? – спросил папа.
Признаю, у меня самое диковинное имя из всех возможных – Рада Джой. Виной всему родители-земляне, которые говорили на двух разных языках. Мама-англичанка хотела назвать меня Джой, что значило “радость”. Папа – традиционным русским именем вроде Алены и Златы. Но и жену он до безумия любил, а потому согласился на такой оригинальный компромисс. Хотя сам называл меня исключительно Радой.