Найденыш
Шрифт:
– И ты так сразу определил, что та штукенция виновата? Положим, те развалины, что ранее пролетали, ты знаешь, другие рассказывали, да и так видно, захочешь подойти - поостережешься. А тут что?
Маховик кивнул в сторону "бревна", сказал серьезно:
– Вон, ладью прибило, даже две. Говорил уже, вершинники воздушные суда не бросают, слишком ценная вещь, по кускам, а утащат назад в мастерские, заново соберут. А тут сразу несколько. Смекаешь?
Возвращая разговор к интересующей теме, Зола спросил:
– Значит, ты этого раньше не видел?
– Да нет же.
– Механик затряс головой.
–
Зола извлек из заплечного мешка карту, некоторое время изучал, но прежде, чем он успел проронить хоть слово, Мычка ткнул пальцем в схему, сказал:
– Судя по береговой линии, мы сейчас здесь.
Все опустили глаза, всматриваясь в указанную точку. Там, где указал вершинник, почти под пальцем, розовела одна из многочисленных пометок.
Зола с удовлетворением кивнул, пробормотал:
– Я так и предполагал. Единственное, что странно, это не похоже на животное, и даже на его останки.
Шестерня скривился, отчего кожа на лбу собралась складками, сказал с досадой:
– Само собой, не похоже. Так же, как и разрушившая стены храма штука, с которой мы столкнулись при входе в город, от которой нас спас Найденыш.
– Он махнул рукой, закончил ворчливо: - Оно не живое и никогда им не было. Это конструкция. Механизм.
Тем временем, конструкция приблизилась, и путешественники замолчали, подавленные чудовищным величием былой мощи. Мычка прошептал едва слышно:
– Какое же все-таки оно огромное!
– Больше, много больше, - эхом откликнулся Шестерня.
– Ведь мы видим лишь надводную часть. Что там, в глубине, страшно и представить.
С глухим стуком ладья ткнулась носом, еще некоторое время шла боком, разворачиваясь, наконец, застыла.
– Пойду, осмотрюсь.
– Обвес одним движением перемахнул бортик, мягко спрыгнул. Остальные воины последовали за ним.
Глядя, как группа удаляется, осторожно ступая по испятнанной ржавчиной поверхности неведомой конструкции, Шестерня нахмурился.
– Что-то я не чувствую особого желания гулять по этой, по этому...
– он сопроводил свои слова жестом, указывая на возвышающуюся плавучую громаду.
– Боишься, утонет?
– насмешливо произнес Мычка.
– Брось. Судя по слою ржавчины, оно здесь годами плавает.
Вершинник подался вперед, легко прыгнул с борта, призывно замахал руками. Следом с кряхтеньем полез Шестерня, за ним Дерн. Невесомой тенью мелькнула Себия, опередив неспешно спускающихся товарищей. Зола покосился на спутников, но лишь поморщился, отошел к противоположному борту, застыл в задумчивости.
Шестерня потоптался, поглядев по сторонам, произнес:
– Если бы не столь внушительные размеры, я бы сказал - что это тоже ладья.
– Перехватив жалостливый взгляд товарищей, решивших, что от долгого путешествия пещерник начал бредить, Шестерня ощетинился, сказал защищаясь: - Да вы рожи-то не кривите. Приглядитесь внимательнее, вот и обшивка со швами, почти, как у нас, только квадратами, и даже подобие рубки есть.
– Только корпус не деревянный, а металлический, - насмешливо бросил Мычка,
– Самое то - для плавания.
– Да и палуба странновата, - добавил Дерн, осматривая покатые бока "ладьи", - того и гляди - в воду сверзишься.
Шестерня насупился, сказал сердито:
– Ничего странного. У нас, коли бортики сорвать, тоже самое выйдет, если не хуже. А что до металла..., кто смог сотворить подобное, тому и металл не помеха, будет и плавать и летать. А сильно захочется, то и поползет, яки гусеница.
Мычка взглянул скептически, Себия пожала плечами, а Дерн покачал головой. Буйные фантазии Шестерни, возможно, пришлись бы к месту в другое время, но сейчас, вдали от берега, на сломанной ладье, рядом с металлическим чудовищем столь чужеродного вида, что при одном взгляде бросает в оторопь, домыслы пещерника лишь нагнетали обстановку, заставляя испуганно вздрагивать и опасливо озираться.
Обвес с товарищами успели скрыться с глаз, спустившись в одну из ладей, выглядящих на фоне металлической поржавевшей громады, словно утлые лодчонки. Наемники двинулись следом, внимательно посматривая под ноги, не смотря на прочнейшие плиты металла, выглядящие несокрушимыми, никому не хотелось провалиться в незаметную дыру или рухнуть, вместе с куском проржавевшей обшивки, в неведомые глубины, где в кромешной тьме, наверняка, затаились алчущие крови ужасные твари.
Дошли до первой ладьи. Полузатонувшая, облепленная водорослями, она едва держалась на плаву, на две трети погрузившись в воду. Не заинтересовавшись, двинулись дальше. Следующая ладья оказалась более привлекательной, но, едва Шестерня вознамерился подняться на борт, из-за бортика показался один из бойцов гильдии. Его лицо лучилось довольством, а до слуха донеслось мелодичное позвякивание.
Шестерня нахмурился, проворчал:
– Вот к чему приводят долгие сборы. Пока вы ковырялись, эти ловкачи успели собрать самое ценное.
– Это мы ковырялись?
– ахнула Себия.
– Конечно, - обвиняюще бросил пещерник.
– Пока одни в соплях путаются, другие успевают добро нажить.
– Не горюй.
– Мычка ободряюще хлопнул пещерника по плечу.
– Что-нибудь, да по твою душу осталось.
– Он махнул рукой, указывая куда-то в сторону.
В этот момент, наемники миновали надстройку, и взорам предстало жуткое зрелище. С противоположной стороны сгрудились не одна, не две, а почти десяток ладей. Позеленевшие, облепленные водорослями, с потемневшей от влаги обшивкой корабли производили удручающее впечатление. У Шестерни отвисла челюсть, Себия удивленно распахнула глаза, а Дерн нахмурился.
– Это сколько ж там сокровищ!
– прошептал враз охрипшим голосом пещерник.
– Похоже, эта штука плавает уже давно, раз вокруг скопилось столько хлама, - заметила подземница.
– Меня интересует другое, - задумчиво произнес Дерн, - я вижу корабли, но не вижу экипаж.
Шестерня мгновенно насторожился, спросил с подозрением:
– Может, они затаились, ждут, когда мы начнем обшаривать ладьи в поисках наживы?
Дерн пожал плечами.
– Не думаю. Если кто и был в живых, то давно покинул это гиблое место. Но я не вижу и мертвых: ни костей, ни доспехов.