Найденыш
Шрифт:
– Сейчас выспимся, а вечером проберемся в город. Мычка сказал, тут недалеко.
– А почему не сейчас?
– поинтересовался пещерник. Он с силой взмахнул секирой. Лезвие сверкнуло молнией, с воем вспороло воздух, замерло, наставленное в сторону воображаемого противника.
– Спать удобнее ночью, да и по лесу - сподручнее, когда светло...
Мычка, что последние мгновения к чему-то напряженно прислушивался, жестом оборвал товарища, указал вверх. Шестерня, едва успел поднять голову, чтобы заметить мелькнувшую над деревьями массивную тень. Сосны рассерженно загудели, на головы посыпалась хвоя
Мычка покачал головой, сказал задумчиво:
– Это, уже третья за сегодня. Либо, где-то неподалеку походит воздушный путь, либо, они кого-то ищут.
Шестерня отмахнулся, сказал беспечно:
– И пусть себе ищут. Или вы боитесь, что сквозь кроны разглядят? Так, сами недавно летали - ничего ж не видно!
– Это днем не видно, а ночью на огонь сбегутся со всех окрестных земель, - назидательно сказал Мычка.
– Поэтому, пока есть возможность, нужно отдохнуть. К тому же, мы в чужом краю, и если сейчас все спокойно, к вечеру могут повылазить такие существа, что об отдыхе придется забыть.
Услышав последние слова, Шестерня посерьезнел, начал настороженно оглядываться. Улыбнувшись уголками губ, Мычка улегся на спину, закинул за голову руки и смежил глаза. Следом за ним, сморенная сном, улеглась и Себия. Над лагерем повисла тишина, прерываемая лишь тихим скрипом доспеха, напуганный словами вершинника, Шестерня продолжал вертеться, высматривая за деревьями чудовищ, да надтреснутым кряхтением Золы - не дождавшись пока балахон окончательно высохнет, маг закутался в одежду и теперь ворочался, ощущая холодные прикосновения влажной ткани.
Прогоревшее бревно развалилось, выбросив фонтан искр, рассыпалось мерцающим цветком углей. Потянувшись до хруста в суставах, Шестерня сел, осоловело осмотрелся. Подтянутый и бодрый, Мычка расхаживает вокруг, что-то высматривая в хвое, Дерн, по своему обыкновению, перебирает горшочки с зельями, по очереди, осматривая каждый, выискивает мельчайшие трещинки, и плотно оборачивая листьями лопуха, осторожно опускает в котомку.
Ощутив напряжение в животе, Шестерня с кряхтеньем поднялся, двинулся к ближайшим деревьям, но под ноги попало мягкое, с воплями задергалось, обратилось Золой. Маг вскинулся, рявкнул, обращаясь к оторопевшему от испуга пещернику:
– Куда прешь, пещерное племя, совсем глаза потерял?
Держась за сердце, Шестерня произнес, заикаясь:
– Так темно ж, не видно ничего.
– Он поднял руку, указывая вверх.
Зола задрал голову, мельком взглянув на потемневшее небо, где подслеповато подмигивали первые звезды, успокаиваясь, проворчал:
– Тебе-то, что до того? Что днем, что ночью видишь одинаково.
Заворочалась, просыпаясь, Себия, блеснув багровыми отсветами углей в глазах, спросила с зевком:
– Я что-то пропустила?
Обрадовавшись неожиданной помощи, Шестерня скороговоркой произнес:
– Нет, нет, что ты! Зола, как раз, начал рассказывать одну жутко интересную историю...
– не договорив, он засеменил в лес, откуда, мгновение спустя, донесся гулкий вздох облегченья.
Проводив задумчивым взглядом пещерника, девушка с интересом воззрилась на мага, но тот, лишь недовольно морщился, потирая оттоптанную
Поужинали остатками обеда, предварительно подогрев мясо в угольях. Зола попытался было подкинуть дров, но Мычка перехватил, уже летящее в костер, полено, покачав головой, указал на небо, где в этот момент, ненадолго закрыв звезды, пронеслась продолговатая тень ладьи. Больше никто не пытался развести огонь, и вскоре, затоптав уголья, путешественники уже двигались через лес, беззвучно ступая по пружинящему ковру хвои.
Лес закончился, деревья разом отступили. Впереди, испятнанный россыпью огней, раскинулся город: по защитной стене движутся серые тени охраны, на башенках, подсвеченные пламенем костров, темнеют силуэты баллист.
Всмотревшись в застывшие у ворот фигурки воинов, с длинными копьями на перевес, Шестерня с сомнением произнес:
– Вы, по-прежнему, настаиваете на том, чтобы пройти ночью?
– Конечно, - задорно произнесла Себия.
– Но будь я проклята, если мы воспользуемся вратами!
Мычка одобрительно кивнул, Шестерня досадливо крякнул, а Зола глухо произнес:
– Этого я и боялся.
– Может, составим план?
– предложил Дерн.
– Пробираясь ночью в чужой город, хотелось бы избежать непредвиденных случайностей.
Себия отмахнулась, бросила снисходительно:
– План..., кому он нужен.
Сорвавшись с места, девушка проворно двинулась в сторону города, остальные поспешили следом. Сперва, Себия направилась к главным воротам, но едва спутники начали нервничать, предполагая неизбежное объяснение с сурового вида стражами, подземница резко свернула в сторону, в последний момент, избежав пристального внимания гвардейцев. Дерн, лишь покачал головой, а Мычка, едва заметно выдохнул, но вслух не высказался никто, наемники доверяли спутнице и старались не отвлекать внимание проводницы неуместными комментариями.
Городская стена выступила из сумрака черной тенью, еще мгновение назад, над головой нависал полог из сияющей звездной паутины, а теперь, часть неба исчезла закрытая каменной кладкой.
Шестерня окинул взглядом бугрящуюся выступами поверхность, сказал уважительно:
– Серьезная постройка, с наскоку не преодолеть.
Себия хмыкнула:
– От свиней изгородь - и то лучше будет.
Едва слышно шелестнул плащ, гибкая фигурка исчезла из виду, а немногим позже, сверху упал конец веревки, дернувшись, застыл. Глядя на приглашающе белеющую полоску, Шестерня взъерошил бороду, задумчиво произнес:
– И по этой ниточке я должен...
Мычка звучно хлопнул пещерника по плечу, шепнул насмешливо:
– А ты попроси Дерна подстраховать. Коли и сорвешься, то прямо в ручки. А они у болотника, ха-ха, мягкие.
Мычка взлетел по веревке, перевалившись через край, исчез из виду. Покряхтев, следом полез Зола. Проводив мага взглядом, Шестерня повернулся к болотнику, взглянул выжидательно, но Дерн не повел и бровью, и тяжело вздохнув, пещерник принялся карабкаться по веревке. Последним полез Дерн. Дождавшись, когда затихнет пыхтение пещерника, болотник взялся за веревку, в сомнении подергал, но утонувшая в широченной ладони нить держала прочно, и Дерн подтянулся.