Найденыш
Шрифт:
Королева закусила тубу. Ее бледность уже граничила с благородной синевой.
– И если я замечу хоть малейший признак неповиновения или вы захотите с кем-нибудь связаться, - продолжал король, - дать кому-нибудь поручение, к примеру, передать записку, то лучше мне не говорить, что тогда я с вами сделаю. Подумайте об этом сейчас.
И прежде, чем королева успела опомниться, он вышел, прикрыв за собой дверь. Оливетт даже не шевельнулась. Она сидела, окаменев и смотря в одну точку.
Когда шаги короля в корридоре затихли,
– Как думаешь, он вернется?
– Не сегодня, - отозвалась девушка.
– Тогда я иду к ней. Представляю, в каком она состоянии. Господи, и еще ты. Что молчишь, словно в рот воды набрала? А, Роми? Тебе что, трудно рассказать мне, что произошло?
– Я не могу рассказать. Если ее величество захочет, она сама тебе все расскажет.
Сэлли сердито фыркнула.
– Не злись, - примирительно заметила Ромейн, - но я давала слово, что ничего никому не буду рассказывать.
– Ладно, - служанка махнула рукой и решительно вошла в королевские покои.
Девушка опустилась на стул. Она прекрасно понимала, что происходит, но сочувствие к королеве не было основным и единственным чувством. К этому примешивались другие, довольно мелкие и подленькие мыслишки.
Она сама во всем виновата. Ну, кто просил ее бросаться к принцу и чего-то от него требовать? Ей уже не меньше двух раз объяснили свое отношение. Так чего же она хотела? И потом, из-за нее досталось и Филиппу, ни за что, ни про что. И хотя Ромейн в последнюю очередь принялась бы его жалеть, все же она считала происшедшее несправедливым. Каким бы вредным и противным он ни был, в этом его вины нет.
Однако, Ромейн было жаль Оливетт. О нраве короля при дворе говорили много и совершенно ничего хорошего, Уж кто-кто, а он ничего не простит и не забудет. Он будет напоминать об этом жене каждый божий день, а она будет всю жизнь расплачиваться за свой опрометчивый поступок. Заслужила она это или нет, все равно, хуже ничего нельзя представить. Просто мурашки по коже.
Распахнулась дверь и в приемную вышла Сэлли, с очень оскорбленным и обиженным видом. Она хотела, было, уйти, но натолкнулась взглядом на Ромейн и мотнула головой.
– Иди, она тебя зовет. Но вообще-то, - понизила голос служанка, - я бы тебе не советовала. У нее ужасное настроение.
Ромейн в этом нисколько не сомневалась. Она кивнула, но все-таки направилась к двери королевских покоев.
– Закрой дверь поплотнее, - бросила ей Оливетт.
Девушка выполнила это и обернулась.
Королева сидела в кресле с ногами, закутавшись в длинный плед, словно на дворе была зима, а в комнате плохо топили. И более того, женщину слегка подтрясывало.
– Я пропала, - сказала Оливетт, обхватав себя руками, - он узнал. Он все узнал.
Ромейн не знала, что ответить на это. Она лишь с сочувствием смотрела на королеву и
– Я не знаю, что теперь делать, - она прерывисто вздохнула, - садись, Роми. Сегодня мне плевать на дворцовый этикет и вообще, на все. Господи, что же делать?
– женщина вцепилась пальцами в волосы.
Девушка села на стул.
– Может быть, выпьете воды, госпожа?
– спросила она на всякий случай.
– Зачем она мне?
– фыркнула Оливетт, - а вот вина бы я выпила. Да, как следует выпила бы. Роми, если тебе не трудно, налей мне вина. Бутылки там, - она указала на противоположный конец комнаты.
Ромейн прошла куда было указано и достала одну из бутылок из шкафчика. Девушка прекрасно понимала желание госпожи выпить и ничего не имела против, но вот все бутылки были запечатаны и для того, чтобы открыть их, нужны были определенные навыки и инструменты, если уж на то пошло. Впрочем, Ромейн не стала заморачиваться на эту тему. Она вытащила пробку, применив свои способности, да так ловко, что Оливетт ничего не заметила.
Отнеся бутылку к столу, девушка наполнила бокал и протянула его королеве. Та взяла и выпила вино почти залпом. После чего вытянула вперед руку, жестом велев налить ей еще.
– Представь, он собирается приставить ко мне надзирателя, - сказала Оливетт, - чтобы наблюдать. И знаешь, кого? Угадай.
– Неужели?
– Ромейн догадалась почти сразу, - Мэгими?
– Именно. Я же говорила, что она шпионила за мной, А теперь ее решили вернуть, чтобы она продолжала это делать, но уже открыто. Эта дрянь будет находиться при мне неотлучно. Господи, как я ее ненавижу!
– Оливетт допила вино и посмотрела на девушку, - ты знаешь, что с ним?
– С кем, госпожа? С королем?
– Даже если он помер, мне все равно. Но это счастье мне не грозит. Нет, я имею в виду принца.
– Его величество прогнал его.
– Прогнал? Куда?
– Не знаю. Сказал: "чтобы ноги твоей больше не было в моем замке".
– Негодяй, - прошипела Оливетт, - да оба они хороши. Что один, что другой. Как они похожи! Затрудняюсь сказать, кто их них хуже.
Ромейн тоже не знала, но ее это и не особенно волновало. Хуже, лучше - какая разница. Главное, чтобы пореже попадаться на глаза им обоим. Меньше неприятностей наживешь.
В дверь постучали, очень вежливо и деликатно, но Оливетт почему-то перекосилась. Ромейн хотела, было, открыть, но королева задержала ее за руку.
– Сядь, - велела она, - я наняла тебя на службу не для того, чтобы ты открывала двери. Для этого есть слуга. Сиди здесь и не вздумай ничего делать.
Стук повторился. А еще через полминуты дверь приоткрылась и в королевские покои вошла Мэгими.
– Я прошу прощения, ваше величество, за то, что нарушаю ваше уединение, - заговорила она с поклоном, - но его величество велел мне находиться при вас неотлучно.