Найди меня в поднебесье
Шрифт:
– Ха! Зачет в зубах! – выкрикнул он.
– Госпожа Мейетола не одобрит, – критически сказал второй, склоняясь над карликом. – Удар-то кривоват.
"Вот тебе и повышение, дурак старый" – равнодушно подумал Горбрах. И умер. I.– Ах ты, окаянный! Ах, собачий сын! – заливалась полная жунка, уперев руки в бока. – Это ж надо такое выдумать! Со змеюками на Север потащиться! Я для чего тебя растила? Я для чего тебя кормила, неблагодарный?!
Фануй с горящими до прозрачности ушами стоял перед мачехой, опустив голову. Соседи уже подбирались к забору и осторожно заглядывали через него.
– Своих мозгов нет, так уже и не появится! А это что? Это откуда, я тебя спрашиваю?!
Разъяренная жунка тряхнула рогами в сторону небольшой кучки разномастного оружия и нескольких мешочков с халцедоновыми отщепами.
– Позор на мою голову! Это кого ж я вырастила-то? Да твой отец со стыда сгорел бы, если б жив был! Ох, горе мне!
– Хватит, – пробубнил Фануй, не поднимая головы. – По детству разума не дала, так будет уж…
– Будет? Будет тебе, проходимец? – заверещала жунка, хватая Фануя за малиновое ухо. – Сорок розог тебе будет, а то и поболе, сколько потребуется, чтоб дурь такую выбить! Тебе зачем эти деньги были нужны? Ты зачем всем этим промышлял, спекулянт несчастный?!
– На Север собирался! – резко сказал Фануй, выдирая ухо из цепких пальцев. – Все, мать, поругалась и хватит. Решения моего не изменишь, и одна не останешься – вон лбы какие подросли.
Двое молодых жунов выглядывали из землянки.– И правда, благородная госпожа, будет вам, – послышался спокойный голос. – Отпускайте парня, мы улетаем. А ты, – обратился Арэнкин к Фаную, – свои железки оставь дома на переплавку. Этот хлам ни к чему. У тебя времени до третьего луча, ждать не буду.
Арэнкин ушел, взметнув плащом. А жунка сменила тактику и с плачем бросилась на грудь здоровенному приемному сыну.
– Ну, ты что, мать! – погладил ее Фануй по курчавой голове. – Не навек же, год-другой и вернусь! Не должен я дома сидеть!
Наги вызвали еще двух сенгидов. Летун не желал даваться Елене, недоверчиво косился на нее. Но Арэнкин ласковым голосом разговаривал с ним, девушка гладила зверя по холке. Летун Арэнкина смотрел на товарища с недоумением и, похоже, что-то ему передавал мысленно. Наконец, сенгид согласился принять всадницу.
Это был второй ее полет. Но, если в первый раз полагалась она фактически только на самого летуна, то сейчас выбора не было. Арэнкин наотрез отказался ей помогать. С третьего раза она все-таки взобралась на обреченного сенгида.
– Черт побери, за что тут держаться?
–
– Что?! У меня ноги скользят!
– Сожми бока коленями. Уложи ноги на крылья. Гладь его по шее с той стороны, куда нужно повернуть. Гладь, говорю, а не дергай!
Летун пронзительно крикнул и мотнул головой.– Не визжи, ты его напугаешь!
– Арэнкин, давай приземлимся! Арэнкин, у меня руки онемели!!
– А как ты собралась добираться до замка? Прыжками? Расслабь пальцы! Летун слушается легчайшего движения. Пригнись немного, и он наберет высоту. Ну! Выше!
– Куда выше! Нет! Не хочу!
– А! Лети себе в десяти шагах над землей! Я так не могу! Держись слева от солнца. Встретимся на Севере!
– Арэнкин, сволочь!
Она чуть пригнулась. Летун послушно взмыл вверх, прошил низкий плотный туман, играючи обогнал второго всадника. Елена глубоко вдохнула, чуть расслабила руки на шершавой жесткой шерсти. Со свистом и хлопаньем ее снова догнал летун Арэнкина, наг чуть придержал сенгида.
– Видишь? – крикнул он. – Не так и страшно! Ты ведь уже летала!
– Это совсем другое! – крикнула она в ответ. – Как же здесь холодно!
Она совсем замерзла, шерсть летуна покрылась иголочками инея.– Я говорил тебе одеться теплее! Мы любим холод! Держи! – Арэнкин швырнул ей свой плащ через крыло сенгида.
– А если б не поймала?!
– Полетела бы догонять! Сенгид в состоянии догнать падающий камень… Шахига, убью!
Изящный серый летун ловко подсек его, стремительно облетел кругом, нахально толкнул крылом сенгида Елены и умчался вперед.
– А ну-ка… Вперед, летун! – приказала она. – Покажи этому умнику!
Повинуясь ее руке и собственному задору, летун ринулся вперед, пролетел над Шахигой, чуть не сшибив нага лапой. Два всадника скрылись в мокрых облаках, обгоняя друг друга.
Облачный туман разредился, стали видны места, над которыми они пролетали. Заснеженные поля сменились разноцветьем крыш, таких ярких и маленьких, что они казались игрушечными. Виднелись плоские крыши храмов, острые шпили дворцов, цветная черепица жилых строений. Город перерезан ровными полосами дорог и покрыт пятнами снега. Крохотные точки перемещаются по дорогам.
Шахига и Елена спикировали и пролетели так низко, что могли бы задеть шпиль самого высокого строения. Некоторые бохенцы поднимали головы, большинство же не обращали никакого внимания на летунов. Из верхнего окна высокой башни их мечтательным взором проводила девушка с длинными черными косами, в золотом обруче на голове. Подножие башни осаждало с десяток юношей в пластинчатых доспехах и плащах, сотканных из ярких перьев.
На окраинах города встречались хижины попроще, глинобитные с соломенными крышами. Пролетели обширный карьер, от которого тянулись повозки, груженные халцедонами. Они летели по самой окраине Бохена, и было видно, что город людей с прилегающими территориями раскинулся на огромном пространстве.