Найди меня в поднебесье
Шрифт:
– Подбери оружие, какое найдешь. Сможешь продать.
– А за него… не будут… мстить?..
– Вряд ли. У банды Найры не было знаков отличия. Все это награбленное. Такое оружие может быть у кого угодно. Кстати, шкурки свои тоже забери.
Фануй глянул на кинжал, который сжимал мертвый бандит. Дурнота усилилась. Арэнкин шагнул в темноту и отвязал коней. Животные были рады убраться отсюда, вскоре шорох копыт по сугробам затих.
Вернулся– А теперь слушай меня, – Арэнкин посмотрел на парня. Фануй не смог выдержать ледяного взгляда, чуть отвернул голову. – То, что ты здесь оказался – прискорбная случайность. Я мог бы подождать, пока ты уйдешь. Но решил, что ты должен это видеть, чтобы убедиться – опасаться нечего. Чтобы ты не навел панику в селении.
– Я не паникер! – возразил Фануй. – Мы бы отбились…
– От кого? – Арэнкин пнул по сугробу. Снег засыпал алое пятно. – Так вот. Я улетаю на границу, и так уже много времени отсутствовал. Никто не должен услышать ни звука о том, что здесь произошло. Понял?
– Но…
– Без "но". Понял или нет?
– Да.
– Никто. В особенности, Елена. Не смей рассказывать ей о вопросах Найры. И упаси тебя боги хоть словом обмолвиться обо мне.
– Почему?
– Неужели твои делишки с бандитами не научили тебя держать язык за зубами и не задавать лишних вопросов?
Сенгид приземлился рядом с нагом, с чувством выполненного долга ткнулся носом ему в щеку. Наг потрепал его по голове. Поднял с земли кинжал Найры, придирчиво осмотрел, тронул лезвие.
– Ты как хочешь, а я, пожалуй, заберу. На память.
Фануй долго смотрел в черное небо, в котором скрылись летун и его всадник.
Глава 7. Елена собиралась растапливать баню, когда мимо землянки промчался вазашек с криком:– Карлики! Карлики! Беда!
Дворы пришли в движение. Из землянок выскакивали жители, вооруженные топорами, мотыгами и копьями. Елена схватила широкий нож, который наточила только утром, и самодельный лук. Мимо нее уже бежали Чаньунь с братьями.
К южной окраине селения подбиралась цепь карликов, чернеющая на белом снегу. Вот несколько уже перебрались через первый плетень, многие несли факела. Жители рассредоточились вдоль построек, пригибаясь к сугробам. Елена укрылась за забором, и первая выпустила стрелу. Раздался каркающий визг, один карлик рухнул в снег.
– Умница! – воскликнул Фануй, который залег неподалеку. Он приподнялся и метнул небольшой заостренный бумеранг. Второй карлик свел счеты с жизнью.
– Чтоб вас всех… – присвистнул парень.
За небольшой цепью на селение шло не менее двух сотен вооруженных паразитов, которые старались замкнуть его в полукольцо.
– Фануй! – крикнула Елена, прицеливаясь снова.
– Чего? – парень подполз ближе.
Селяне осыпали карликов из укрытий дротиками и камнями. Особой меткостью они не отличались, но попадания были.
– Кто здесь главный?
– Вазашки!
– Что, все сразу?!
– Нет! Ценьан, он где-то здесь!
– "Где-то здесь!" – передразнила Елена. – Если они доберутся до построек, то разбегутся по всему селению через подземные ходы!
Тут, точно в подтверждение, в шаге от нее прямо из земли появилась коричневая голова. Не успел карлик замахнуться, как голова уже летела, срубленная наотмашь. У Елены в запасе было не более дюжины стрел. Расстреляв их, она быстро поползла вперед по снегу, и тут же раздался вазаший клич неподалеку:
– Бейте их!!! Вперед!!
И селяне со своим нехитрым вооружением бросились на карликов, за исключением тех, у кого еще оставались метательные орудия. Сразу стало ясно, что мирные крестьяне очень уступают хорошо вооруженным злобным карликам. Но было несколько десятков молодых проворных вазашков, вооруженных и отменно владеющих деревянными мечами с обсидиановыми лезвиями. Елена, оказавшаяся рядом с Фануем, яростно работала ножом, и вдруг перед ними взметнулся вихрь снега, земля захолмилась, и появилось бесформенное существо высотой в два человеческих роста. Земляного цвета, оно более всего походило на гору камней.
– Камнелюд! – в ужасе завопил Фануй.
Еще в нескольких местах земля вздыбилась, и камнелюды пошли-покатились на селение, швыряясь крупными валунами. Вазашки бросились на них, оставив карликов на растерзание жунам и людям. Один из карликов достиг жилой постройки и метнул факел на крышу. Жилище загорелось.
Елена выхватила у убитых карликов два смолистых факела, подожгла их и кинула один Фаную. Они зашли с двух сторон от камнелюда, и Елена схватилась за острый торчащий камень, подтянулась, вспрыгнула на другой камень, ударила факелом внутрь, на манер копья. Изнутри раздался неясный гул. Фануй нашел уязвимое место снизу, и тут камни стали перекатываться, точно решили жерновами зажевать нападающих.
– Фануй, сено! – закричала Елена.
Парень уже бежал к стогу сена, подцепил, сколько мог, вилами, и швырнул под камнелюда. Елена подожгла сено тлеющим факелом, спрыгнула, ухватив несколько камней. Камнелюд затрясся, загудел, повалился. Тут подбежали вазашки, и буквально распинали горящее чудище на осколки.
Но карлики продолжали упорно теснить селян. Общий гул перекрывали четкие команды Ценьана. Вазашки уничтожили еще двоих камнелюдов. Елена увидела Чаньуня, который сражался сразу с группой карликов тем манером, которым так поразил ее на Осеннем празднике. Над его головой по навесу полз еще один враг и раскручивал над головой болас. Она подхватила с земли дротик и на бегу метнула его в карлика. Тот упал прямо в кучу других нападающих. Чаньунь подмигнул Елене и расчетливыми ударами топора прикончил двоих разом. А она уже выбрасывала руку с ножом наперехват роговому острию. Боль ударила в висок, и по лицу потекла горячая струйка. Елена яростно отерла ее свободной рукой.
Многие селяне были ранены и отползали в укрытия. Часть карликов сгрудилась в клин.
– Бойцы! Ко мне! – раздался пронзительный голос Ценьана.
Вазашки с мечами быстро выстроились. К ним примкнул десяток мужчин, туда же устремились и Елена с Фануем. По команде они ринулись на карликов, взламывая их строй. Вазашки перегрызали крепкие шеи сверкающими зубами. Одиночных карликов закидывали дротиками жуны из укрытий. Наконец, мелкий народец начал отступать с бешеными визгами. Бойцы растянулись в цепь и гнали их до самой опушки леса по сугробам. Там не более пятнадцати спасшихся карликов нырнули в только им известные норы.