Найди меня в темноте
Шрифт:
Наверное, это из-за воспоминания о его нежности, с которой он касался ее шрамов. Или из-за его слов, которые она долго обдумывала, слушая треск веток в костре. Но Бэт вдруг поднимается с места и садится напротив него, внимательно осматривая его колено. Аккуратно касается пальцами и проверяет, есть ли выходное отверстие.
– Ты долбанный везунчик, - говорит Бэт хрипло. Из-за долгих месяцев молчания ей приходится делать усилие над связками. – Пуля навылет. У меня есть антисептик.
Она обрабатывает, а затем перевязывает его рану. Потом они снова сидят по разные стороны костра
– Я понимаю, ты не заснешь сейчас при мне. Позволь тогда, я отдохну. За последние трое суток почти не спал.
Он укладывается, завернувшись в спальный мешок и положив под голову рюкзак. Бэт сначала думает, что он шутит, или что это просто проверка на доверие. Но спустя некоторое время слышит его храп.
Храп! Он действительно спит! Охренеть! Кто в наше время доверяет первому встречному настолько, что позволяет себе так доверчиво провалиться в сон? Мать его, он реально рехнулся! Или…
Или просто доверяет ей… считая ее хорошим человеком, который не причинит ему вреда…
От осознания этого перехватывает в горле, и снова хочется плакать. Но Бэт вытирает навернувшиеся на глаза слезы рукавом куртки и встает на ноги, чтобы обойти место их стоянки и проверить, нет ли поблизости ходячих. Потом снова усаживается возле костра и внимательно рассматривает спящего. И улыбается, потому что он храпит так, что ей кажется, даже земля трясется. А когда она в последний раз улыбалась…?
Утром они складываются. Потом делят оружие, которое досталось от Охотников и их личные вещи. Ничего интересного. Словно они вышли всего на несколько дней из дома и прихватили только самую мелочевку. Бэт при этом находит в карманах ключи от двух автомобилей. Жаль, что неизвестно, где эти машины. Ей уже порядком надоело ходить пешком.
– Мы могли бы пойти вдвоем, - говорит ей Морган, когда все уже было готово для того, чтобы двигаться в путь. – Вдвоем гораздо проще.
– Я привыкла одна. Мне так нравится. Мне именно так проще.
– Я не такой человек, которых ты встречала раньше. Да, я убивал не только мертвых, но и живых. И иногда это было не только в рамках необходимости. Но в этом мире не осталось никого, кто бы ни разу не пролил чужую кровь. Если только младенцы. И это боль этого мира, раз такие ангелы, как ты, вынуждены убивать.
– Я не ангел. Ты даже не представляешь себе, как ты ошибаешься.
– Это ты не представляешь, как заблуждаешься. Это ведь твоя? – он показывает ей арбалетную стрелу. Маленькая. Со знакомым желтым опереньем. Которую она не сумела вытащить из груди девушки с глазами лани. – Ангелы милосердны…
Бэт только пожимает плечами. Если этому безумцу хочется думать, что она ангел, то это только его чертово дело. Она косится, наблюдая краем глаза, как ему тяжело наступать на раненую ногу. Он не жилец с такой раной, если не найдет безопасное место. Да, он сильный мужчина, но сейчас даже сильным нужны обе здоровые ноги.
– Удачи тебе, - говорит она тихо, поднимая свой
– Если позволишь, я просто дойду с тобой до дороги. Я не так хорошо ориентируюсь в лесу, - просит он, и она после недолгих раздумий соглашается.
По пути Морган срубает себе посох из тонкого молодого деревца. Но Бэт видит, что идет он с трудом, несмотря на эту опору. По его лицу течет градом пот. А на повязке снова выступили пятна крови. Сейчас соберем ходячих со всего долбанного леса, думает она, глядя на его ногу, и уже жалеет, что согласилась проводить его до выхода из леса.
Они идут весь день без остановки. Морган терпеливо выдерживает темп, который задала Бэт, стараясь, как можно быстрее избавиться от него. Он молчит, когда устраиваются на ночевку. Предлагает развести костер. Она же обвязывает периметр стоянки бечевкой с банками. Бэт смотрит на то, как трясутся его руки от усталости и чувствует себя виноватой. Поэтому снова занимается его раной, а обрабатывая ее, замечает, насколько горяча его кожа.
– У тебя начинается лихорадка, - говорит она Моргану. – Тебе нужно найти безопасное место.
– С Божьей помощью все отыщется. Думаю, завтра мы выйдем к дороге, а там уже определимся, - он лезет в рюкзак и достает карту. – Смотри, мы сейчас вот тут, в заповеднике Чаттахоочи. Надо просто узнать как-то, где мы конкретно сейчас. И выбрать направление к дороге до Гринвилла.
– Ты идешь в Гринвилл? – не может сдержать любопытства Бэт. И тут Морган впервые улыбается ей за весь день, что они провели вместе.
– Я иду в Вашингтон. Ищу одного человека. И его сына.
Знакомое название отдается усилением биения пульса в жилке на виске. Хорошо, что она сидит, иначе бы упала.
– Так, дай мне карту. Я посмотрю, где мы.
Надо отвлечься. Надо просто не думать. Не вспоминать.
Новому миру нужен Рик Граймс…
Она старательно гонит от себя это воспоминание и пытается вспомнить, сколько дорог пересекала в лесу, пока бежала от Охотников. Чтобы посчитать их на карте и определить точку их местонахождения. С удивлением понимает, что, скорее всего, они уже давно перешли границу штата, и теперь находятся в Южной Каролине.
Я никогда не уезжал из Джорджии, возникает в голове хриплый голос и до боли знакомые глаза. Только глаза… и голос…
У нее даже руки вдруг начинают трястись при этом воспоминании, больно уколовшем сердце. Она быстро сворачивает карту, а потом все-таки плачет… горько плачет, не в силах сдержаться. Потому что на другой стороне карты видит знакомую надпись.
Новому миру нужен Рик Граймс…
Бэт плачет потом всю ночь. И ненавидит себя за эти слезы, за эту слабость, что снова подступила и захватила в свои объятия. Опять и опять спрашивает себя, кто мог выжить в том коридоре. Была ли перестрелка после ее удара ножницами? Кто вынес ее из госпиталя и увез из Атланты? И зачем ее снова везли обратно? Убегали от стада? Что могло случиться тогда? И… самое главное – кто еще жив из них?