Найди меня в темноте
Шрифт:
– Ребенок. Или кореец. Выбирай. Ребенка я не убью. Мне нужен он живым. Может, это облегчит твой выбор. Кореец умрет сразу же. Либо ребенок, либо голова корейца.
Бэт смотрит на него пристально, пытаясь определить слабые и сильные его стороны. Найти то, что может стать ее преимуществом. Найти то, что даст ей хоть что-то.
Но сначала вывести из-под удара Гленна…
– Хорошо, - говорит она ему. – Я отдам ребенка.
– Бэт? – шепчет Гленн, вслушивающийся в их
– Положи ребенка в коробку. Там лежит соска и скотч. Сунь ребенку соску и приклей скотчем. Быстро…
Она делает все, как он говорит, несмотря на то, что Гленн вдруг начинает звать ее. Отчаянно. Настойчиво. И это заставляет кровь стучать в висках все сильнее и сильнее. Особенно сильно это биение, когда она отрезает полоску и наклеивает на рот Патти. У нее просто сердце обрывается в этот момент, когда она видит эти глазенки, широко распахнувшиеся недоуменно.
– Потерпи… потерпи немножко, - Бэт проводит пальцем по ее пухлой щечке.
Потом поднимает коробку аккуратно, стараясь не уронить. С трудом держит в своих руках за ручки, потому что она должна быть тяжелой.
– Закрой крышкой коробку и иди сюда.
– Бэт! Не надо! Бэт! – Гленн повышает голос, и лезвие ножа сильнее прижимается к его горлу. Бэт видит, как по шее Гленна течет струйка крови. В висках просто бьет молотом. Начинает шуметь в ушах.
Темнота… все ближе темнота… Только теперь нет ярости… Темнота пришла не из-за ярости… Надо бороться с темнотой. Надо бороться!
– Иди ко мне…
Она подходит ближе, и он одним резким движением хватает ее за плечи и прижимает к себе. Теперь лезвие у ее шеи. Теперь Гленн свободен.
– Слушай, корейчик… внимательно слушай… если ты сейчас скажешь хоть слово, я перережу ей горло. Поверь, я умею это делать. Мы сейчас выйдем с ней на задний двор. И уйдем…
– Харвуд?
– Ищи, корейчик… Ищи… ты же хитрый… И охотника позови… Пошли, красотка. Пора идти. Скажи «До свидания» своему родственничку и шагай к двери. Только коробку не урони. Жаль будет, если малышка ушибется, правда?
– Бэт… Бэт… - шепчет им в спину Гленн, когда они медленно идут к двери гостиной. Она старается сосредоточиться только на ноже у своего горла. И на том, что на заднем крыльце ему придется немного ослабить внимание, ведь там крутые ступени…
Наверное, она не слишком плотно закрепила скотч на ротике Патти. Иначе как объяснить, что малышка вдруг подает голос? Именно с того места, где ее оставила Бэт, загородив коробку спиной и положив Патти мимо этой чертовой коробки. За креслом у окна, возле которого стоял манеж.
Он сначала не понимает, что происходит, а потом шипит ей прямо в ухо: «Долбанная
Будь она проклята, если позволит этому случиться! Херов идиот! В висках стучит невыносимо. А при звуке приглушенного соской скуления Патти ее начинает кружить темнота… заволакивая взгляд… принимая в свои объятия…
– Долбанная сука! – шипит он ей и идет к ней резкими шагами, чтобы схватить за ворот футболки. Притянуть к себе и ударить с силой о стену, разбивая голову. Но прежде чем он успевает настигнуть ее, она перестает сопротивляться темноте и с готовностью отдается ей…
Потому что в темноте ее спасение, шепчет холодный голос из прошлого… Темнота – это благо!
Темнота – это благо! Не свет… в свете нет спасения…
***
Он долбоеб… он херов тупица… херов тупица… и сейчас он просто сдохнет тут, у ворот у Александрии, задыхаясь от боли в легких.
Как можно было так облажаться? Как можно было забыть о том, что в их семье есть не только Боевая Малышка? Просто охренеть, Диксон. Просто охренеть! Ты снова все проебал…
У ворот Дэрил пытается отдышаться, пока охрана спешит распахнуть створку перед ним. С трудом держится на дрожащих от усталости ногах. Но знает, что садиться на землю нельзя.
Отдыхать нельзя. Потому что иначе не встанет и не пойдет дальше. А ему просто охренительно необходимо идти дальше…
– Мистер Граймс велел передать, что ждет в доме Ри, - говорит Дэрилу один из людей охраны, заставляя его сердце рухнуть куда-то вниз. Но ведь если бы что-то случилось в Александрии, разве люди у стены были бы сейчас так спокойны и расслаблены?
Только эта мысль хотя бы на немного успокаивает его, пока он бежит, с трудом передвигая ноги, к дому Мэгги и Гленна. Несмотря на темноту, он освещен почти полностью – и окна гостиной и кухни на первом этаже, и окошко над крыльцом, где он видит чей-то темный силуэт.
Слишком большой, чтобы быть силуэтом Бэт…
Его сердце снова останавливается, когда он заходит в холл и видит кровь на обоях. Много… охренительно много крови. На плинтусах, которые плохо отмыли. На стенах. На сбитом коврике, который лежит одиноко в углу рядом с пустой рамой от зеркала.