Найди свою любовь
Шрифт:
— А где были все остальные?
— Рой был уже возле самолета вместе с другим пилотом, а пассажир по-прежнему разговаривал с тем, вторым, на взлетной полосе.
— А сколько времени вы разговаривали по телефону?
— Около пяти минут. Потом я никак не мог найти посадочные бланки, так что в общей сложности я был занят минут пятнадцать-двадцать.
— А что за самолет совершил вынужденную посадку, вы не помните?
Френч на секунду задумался.
— Двухмоторная «Сессна».
— У вас
— Они в картотеке главного аэропорта.
— А вы смогли бы узнать пилота?
— Я не видел его, только разговаривал с ним по радио.
— Вы не запомнили ничего особенного?
— Только то, что он плохо говорил по-английски.
Сердце так и екнуло в груди Адама.
— С испанским акцентом?
— Нет, не с испанским, скорее со славянским. У него был сильный иностранный акцент, но наверняка не испанский.
— А кто вышел из самолета?
— Никто не выходил.
— И вы не видели, что кто-то поднимался на борт?
— Я вообще мало что видел… — Френч снова смутился.
— Что произошло, когда вы снова оказались снаружи?
— Самолет Роя уже выруливал на взлетную полосу, потом он притормозил, ожидая разрешения на взлет от служб международного аэропорта.
Адам вдруг почувствовал себя таким усталым, словно не просто выслушал рассказ, а прожил все сорок пять минут этой самой остановки для дозаправки, шагая с кандалами на ногах.
— И вы больше не видели того пассажира ни в здании терминала, ни у стоянки?
Френч покачал головой.
— Нет, нигде. Но, чтобы быть честным до конца, скажу, что я и не пытался его увидеть, так как был уверен, что он улетел на том самолете. Ведь иначе самолет бы остался и мне заплатили за ангар.
Адам собрал фотографии, лежавшие на столе.
— Вы упомянули в телефонном разговоре, что у вас есть выдержки из официального отчета о происшествии. Как они у вас оказались?
— Вовсе неважно, как я их получил. Важно другое: все в этих бумагах — полная чушь, от первого до последнего слова.
— Что конкретно вы имеете в виду?
— Конечно, проще всего объявить случившееся результатом ошибки пилота, особенно после того, как тело его кремировано, свидетельства о смерти подписаны, а все вещественные доказательства испарились удивительно удобным для кого-то образом. — Прежде, чем продолжать, Френч внимательно посмотрел на Адама.
— Как я уже сказал вам по телефону, я не верю ни одному слову в этих бумагах.
Адам наклонился вперед, чтобы лучше видеть разложенную перед Френчем карту.
— Почему бы вам не объяснить мне все подробнее с помощью этой карты?
Френч кивнул и начал:
— Давайте я вам объясню, что я тут сделал. Я взял авиационную карту и провел линию поверхности земли на протяжении всех ста пятидесяти
— А почему вы думаете, что они летели по приборам?
— Ночью все превращается в приборы — собственные глаза тоже. — Френч снова вернулся к карте. — То есть пилот четко придерживался этого курса, он действовал по указаниям компьютера и летел прямо по этой лесенке. — Френч провел пальцем по линии, состоявшей из точек. — А вот эта лесенка, конечно же, проходит над вершинами гор, окружающих Акапулько. — Френч положил руку на лежавший на столе конверт. — Вот здесь находится копия отчета об аварии, которая доказывает мою точку зрения. Поэтому я и начертил эту карту.
— Могу я сделать с этого копии?
— Я сам собирался отдать вам этот чертеж. Копии уже сняты.
— Замечательно.
Френч потер подбородок.
— Но сначала я должен объяснить, как работает радио в кабине. Или вы уже знаете?
— Даже предположив, что я ровным счетом ничего не знаю, вы будете обо мне гораздо лучшего мнения, чем я того заслуживаю, — пошутил Адам.
— В двух словах дело обстоит так. У каждого СВЧ-передатчика есть так называемая линия видимости. Это означает, что вы можете слышать его только тогда, когда видите. Так вот, в двадцати девяти милях от Акапулько есть место, где самолетам запрещено лететь ниже тринадцати тысяч футов — «мертвая зона».
— И кто же им запрещает? — перебил Адам.
— Служба безопасности полетов. — Френч перевернул карту так, чтобы Адаму был лучше виден правый верхний угол. — В копии, которая лежит в этом конверте, сказано, что пилот выходил на связь с Мехико, находясь на высоте четырнадцать тысяч футов в тридцати пяти милях.
— И где же начинаются накладки?
— Именно здесь, на высоте четырнадцать тысяч.
— Но мне казалось, что самолет был в пределах зоны радиовидимости?
— Так и должно было быть, но только авторы этой мистификации забыли об одной маленькой подробности — о горах. — Френч улыбнулся. — Они загораживали радиомачту.
— А если самолет был вне пределов видимости, то, соответственно, не мог выйти на связь, — закончил за него Адам. — А как насчет ошибки пилота?
— Именно в это мексиканцы пытаются заставить всех поверить, и именно это звучит абсолютно бессмысленно. У них получается, что весь полет якобы проходил ниже линии видимости СВЧ-передатчиков, кроме точки последнего выхода на связь. Выход этот якобы состоялся в семидесяти пяти милях от Акапулько на высоте тридцать пять тысяч метров.