Найон
Шрифт:
Виктор Петрович трижды отсмотрел этот момент, остановил запись и устремил взгляд поверх монитора. Рукой массируя подбородок, чуть прикрыл глаза и в уме попытался пройти этим же путём. С высоты семидесяти метров, внизу скалы, личные вещи и напарник, в ужасе закрывший лицо ладонями. Его мысли понятны: сейчас открою глаза и увижу ошмётки мяса. Других вариантов на ум не пришло бы за эти несколько секунд.
Холод таки пробежал по позвоночнику, до спазма в яичках. Тотчас встрепенулся, взял себя в руки. Не к добру настолько вживаться в образ… Так и под удар лазера можно попасть.
Он задёрнул шторку, решил прогуляться вокруг
Виктор Петрович отложил этот момент в памяти, решил пройтись по другим эпизодам, вернулся к столу. И снова оператор на высоте: подал ракурс, с которого читаются все треволнения добровольца. Курсант, отличник боевой и политической подготовки, лучший стрелок – и в упор почти не попадает в Найона. Метро, пассажиров немного, и, откуда ни возьмись, крутые парни крутят руки, бьют по голове, обезоруживают стрелявшего. Для публики. Раз покушение не удалось, можно прописать горячих; перед началом операции до группы доводится запасной план.
Макушкой Малява вновь услышал заботу. Думает майор, как подойти. Он должен что-то предпринять, чтобы «двадцать четвёртый» не вынес сор из избы.
А ведь кто-то из генералов возглавлял и ту операцию, с лазером, и с выстрелом в упор.
Ты плюнул в колодец – оттуда в лицо приличный булыжник!
Как действует гражданское руководство в случае испытаний, примеров полно: классика описала подобные случаи, когда на рабочем месте нас не должны застать. У военных всё по-другому, тут не особо сбежишь. Где-то там, в недрах власти, разрабатывается очередной сценарий, привлекаются специалисты. Уничтожьте уже вы этого Найона, и будет премия всем! Таких премий ещё никто не получал. Любой ценой!..
Два опустевших кресла в зале заседаний – хороший показатель. Они бросили вызов, Найон принял и вышел победителем. Оба случая изучают досконально, чтобы не повторять ошибок. На природе не получается – давай в транспорте. Он иногда перемещается поездами, в электричках. Вот вам и карты в руки. Казалось бы, просчитали, агентов подготовили, обеспечили инструментарием и сопровождением. Оператор должен зафиксировать каждый вздох, как в следующем ролике. Вот две миловидных щебетуньи занимают сиденье напротив, электричка катит по расписанию, но кому-то сегодня крупно не повезёт. Лицо Аверьянова оператор взял хорошо. Специалисты по физиогномике не прочли тревоги на лице, он не догадывается, что телефоны красавиц только с виду телефоны. При снятия с предохранителя, из баллончиков хлынет кислота, надо попасть в каждый глаз. Очень радикальный метод. Ослепшего легче лёгкого взять под белы руки и отвести в подвал, для уточнения вопросов о смысле жизни, правильного мировоззрения, вытекающего из школьной программы.
Вагон укачивает, девушки щебечут. За окном усыпляющее однообразие столбов, полей и деревень. На миг всего он провалился в сон! Утратил бдительность секунд на десять, и этого им хватило. Каждая
Оператор продолжал съёмку. Агенты выполнили задание, покинули вагон; в тамбуре их ждали, помогли перейти в соседний; на первой же станции группа сошла на перрон, вместе с оператором.
Что же потом обнаружили эксперты? Понятное дело, живой человек, и первой реакцией был настоящий испуг, на шесть или семь секунд. Тотчас на лице отразился интерес к другим возможностям. Как сам Аверьянов признался на семинаре, его слова тоже подшили к делу:
« – И я понимаю: паника делу не поможет. Шлю запрос в Пространство. Ну, я частенько обращаюсь за помощью, когда совсем край. Идёт подсказка – кислород и водород. У меня всегда с собой опилки магния и марганцовка, в стеклянных колбочках, – уже и не помню, откуда они у меня, но как контейнеры для этих металлов очень хороши. И я прекрасно осознаю, что всё решится за две-три минуты, от силы пять. Под свитером, в карманах рубашки – выхватываю магний, высыпаю на правую ладонь, втираю секунд… я уже не помню, всё делал на автомате. Пробочку закрыл, остатки хоть сохранить. И сразу на левую ладонь сыплю марганцовку, втираю. Как только ощутил, что в ладонях есть и то, и другое, начинаю хлестать себя по щекам. Больно, да надо потерпеть, если не хочешь ослепнуть. И остановился лишь тогда, когда понял, что больше терпеть не в силах. Открываю глаза – и, о, чудо! Сиденье напротив опустело, за окном поля. Я вижу! Без всякого скальпеля и операционной! Так что, берите на заметку.
Из зала кто-то спросил: «Но исполнительницы, думаю, понесли наказание. И полковник, отдавший приказ. Боги прислали им такое же наказание, как минимум!»
– Всё может быть, я не в курсе. Исполнители для системы – это расходный материал. Ну, всяко бывает: ударился головой – потерял зрение на пятьдесят процентов, потом всё хуже и хуже. Случай не будут рекламировать, иначе потом ни одного исполнителя не дозовёшься. Что касается отдающих приказы. Полковник может приказывать жене. Над ним есть другие, чьи приказы он исполняет. Но меня это меньше всего интересует. Главное – я не растерялся, нашёл верное решение. Видите, как важно не терять головы в любой ситуации».
Малява уловил сигнал, как просьбу откликнуться. Остановил ролик, вытянул шею. Серёга помавал рукой, приглашая проветриться, указывал на выход.
Шторки на место, поднялся со стула. И майор его караулил, жестом пригласил подойти.
– На два слова. Замнём это маленькое недоразумение или будем раскручивать, доводить до сведения… – Майор пальнул глазами в потолок.
– Замнём.
Майор вышел из-за стола, пожал руку.
– Перекур? По коридору можно пройти, справа автомат с кофе. Кстати, очень неплохой.
Сергей Иванович согласился на кофе, по пути к автомату попросил зафиксировать одно его движение.
– Давай.
Через каждые десять шагов Сергей прикладывал ладонь ко лбу и тряс головой. Виктор Петрович неспешно анализировал сумму движений, перед автоматом у него созрел ответ.
– В восторге, я правильно понял?
– То же самое читаю на твоём лице.
В стаканчики набрали по порции, оценили аромат.
– Самый вредный напиток, но иногда так хочется – аж зубы скрипят.