Назад дороги нет. Часть 2
Шрифт:
– Я обещаю, – таким же шёпотом ответил ей мальчик.
Остался только Тео. Ноги его подкашивались, грудь тяжело вздымалась. Вот они – их последние мгновения. Как легко потерять любимого человека, тебе кажется, что он будет всегда рядом, но за секунду всё может кардинально измениться. Все надежды и мечты рушатся в одночасье, и ты не властен как-то этому помешать, ты остаёшься немым свидетелем того, как из твоей жизни вырывают любимую. Парень, держа в руках сундучок, подошёл к Джейн.
– Это мой подарок тебе на Рождество.
– Какой красивый! – Джейн взяла в руки вещицу и невольно залюбовалась её отделкой.
– Это музыкальная шкатулка. Открой её.
Девочка открыла сундучок. Под волшебные, переливающиеся звуки музыки, внутри кружилась белая фигурка балерины.
– Тебе нравится? – осторожно спросил Тео. Хоть он и видел, что подарок пришёлся по душе, но ему хотелось услышать это.
– Конечно! Генри это удивительный и самый прекрасный подарок в моей жизни! – девочка кинулась к нему на шею.
– Обещай открывать её каждый раз перед сном и вспоминать меня. – Тео подался вперёд, их лица почти соприкасались.
– Обещаю Генри! – с жаром произнесла она, и Тео знал, что она действительно так и будет делать. Они смотрели друг другу в глаза и старались будто бы навеки отпечатать в своих душах образ и глубину друг друга. Тео прикоснулся ладонью к щеке Джейн и поцеловал её. Из её глаз брызнули слёзы, и Тео принялся утирать руками мокрые дорожки, которые текли по щекам.
– Я найду тебя Джейн. Я выберусь от сюда, найду тебя, и мы будем вместе.
Джейн уткнулась ему в плечо и только кивала головой. Верила ли она Генри? Она знала, что они расстаются надолго, как минимум на несколько лет, а то и больше, и что их ждёт в будущем никто не знал.
– Миссис… Миссис Коутс, в каком городе вы будете жить, в каком районе? – Тео был уверен, что когда он выбирается из приюта, совершит месть, то первым делом отправиться на поиски девочки, а может сначала найдёт Джейн, а потом отомстит.
Моника была тронута тем, насколько этот молодой человек трепетно относится к её дочери, и она решила дать ему адрес, хотя и не думала, что они там долго проживут.
– Мы будем жить в Сесте, в районе Кеминти на Леманстрит.
«Сест, Кеминти, Леманстрит» – повторял про себя, как заезженную пластинку, заветный адрес парень.
– Джейн, нам пора идти, Хэнк ждёт, – Моника и не думала, что прощание с приютом затянется так надолго. «Это, конечно, мило, что они так привязались к моей Джейн, но, чёрт возьми, сколько можно прощаться?»
– Я вас никогда не забуду. Обещаю!
– И мы тебя не забудем, – Габби кинулась к Джейн, а за ней и все остальные. Уэнди обнимала девочку и говорила, как будет по ней скучать, даже непробиваемая миссис Дженкинсон растрогалась и обняла девочку.
– Мы проводим вас до машины миссис Коутс, – сказала Уэнди, и взяла Джейн за руку.
– Я могу понести сумку, – Тео протянул руку к клади, которую держала Моника и та отдала ему сумку.
Они вышли на улицу. В свете фонаря лёгкие снежные хлопья описывали свой трогательный прощальный вальс, и со стороны можно было наблюдать, как девочка и её мама, обе с огненно-рыжими волосами, тепло одетые, подходят к синему пикапу. Три мальчишки, низенькая девочка с длинными каштановыми волосами, молодая женщина и статная дама в возрасте, все без верхней одежды, в лёгких ботинках, в которых они ходили в приюте, провожали их. Кудрявый паренёк отдал сумку мужчине, который встал с водительского сиденья и уставшим, недовольным долгим ожиданием лицом, оглядел всю процессию. Затем парень обнял свою девушку, последние слова любви слетели с их губ. Она махнула всем на прощание рукой, села на заднее сиденье пикапа. Машина тронулась и поплыла, опаленная снегом, по ухабистой неровной дороге в сторону автострады. Мальчишка долго стоял на холоде, холод его совсем не трогал, и смотрел в след синему пикапу, пока тот не скрылся из виду, а потом не помня себя побежал, что есть духу. Он бежал в ночь, в непроглядную темноту, сел на холодную, занесенную снегом землю под дерево. Его звали друзья, но он не хотел откликаться, парень погрузился в своё горе, в голове крутилось лишь: «Сест,
Глава 2
Лето 1964
Не смотря на вторжение Сильвии и на тень скуки от предстоящего обеденного визита, Лео вышел из отеля в приподнятом настроении. Его жена стояла около своего кадиллака пятьдесят четвертого года, держала в правой руке бриаровый мундштук и курила Мальборо. Увидев мужа, она снисходительно посмотрела на него и плотоядно улыбнулась, отчего внутри у Лео всё сжалось: «Она не спроста так улыбается. Что-то произошло за то время, пока я собирался. Что могло послужить такой перемене настроения?» – мужчина изучающие уставился на жену.
– Не знаю, чем вызвана твоя ухмылка дорогая, но привлекательнее от этого ты явно не становишься.
Сильвия, гордо вскинув голову, выдохнула дым на Лео.
– Я имела удовольствие пообщаться с твоим мальчишкой с глазу на глаз. Ричи оказался очень интересным собеседником, – с наигранным добродушием произнесла женщина. Она ждала ответной реакции со стороны мужа, и если она всё правильно рассчитала, а ошибки здесь быть не могло, то она должна была незамедлительно последовать, что и произошло.
– Какого чёрта Сильвия? Что ты задумала? – Лео был явно раздражен, от былого хорошего настроения не осталось и следа. Он сверлил жену взглядом. В том, что она ненавидит его так же сильно, как он её, Лео не сомневался, впрочем как и в том, что Сильвия не упустит случая причинить боль своему ненаглядному или как-то насолить. Да, в этой взаимной ненависти был виноват сам Лео. В том, что случилось с ним в прошлом он винил двух людей – отца и совсем незаслуженно Сильвию. В глубине души он понимал, что она не виновата в том, что ему пришлось жениться на ней, но никак не мог смириться с тем, что он должен коротать всю оставшуюся жизнь с нелюбимым человеком.
До свадьбы Сильвия даже была влюблена в Лео, влюбленность будто надела шоры на её глаза, и она не видела или не хотела видеть, что её жених всего лишь играет роль влюбленного человека. А когда они поженились – притворяться не имело никакого смысла, и Лео тут же стал холоден с Сильвией. Если бы она знала, какой мукой для него было обнимать её, целовать и говорить слова любви. Всё это должно было принадлежать только Хьюго, а он на тот момент даже не знал, где его любимый. Отец заверял, что он жив здоров, и никакими мольбами его было не пронять. Тогда Лео решил действовать иными методами. Теперь у него были деньги, и молодой мужчина нанял двух людей, чтобы те выбили силой из отца признание. Отто быстро раскололся, он сознался, что Хьюго был продан в Австралию, в Кухэсс. И Лео, сказав своей жене, что ему написал письмо друг, который сейчас находится в Австралии. Он писал, что якобы тяжело болен, и хотел бы увидеться с ним до своей кончины. Сильвия попалась на удочку, и мужчина беспрепятственно отправился в то место, про которое ему рассказал отец, но опоздал. К тому времени Хьюго умер от туберкулеза, его похоронили в общей могиле. Когда мужчина об этом узнал, то напился вдрызг, и хотел покончить жизнь самоубийством, прыгнуть с моста в реку, утонуть и пропади оно всё пропадом. Но его остановил Джимбо, который шёл победителем после боя. В таверне недалеко от места, где собрался топиться Лео, Джимбо участвовал в боях, и получал за это деньги. Местные мужчины с удовольствием ходили в это заведение, ставили деньги на приглянувшегося бойца, а победителю хозяин заведения выплачивал весь причитающийся ему выигрыш. Он работал в отеле официантом, наполовину полинезиец, наполовину шотландец, он не был рабом, но к персоналу относились нисколько не лучше. По крайней мере им хотя бы платили, правда это были сущие гроши, поэтому будущий водитель Лео и ходил на бои.