Назад в СССР: Демон бокса 3
Шрифт:
Но пока надо разобраться с текущими проблемами, хлопающими двумя парами красивых глаз.
— Ваши предложения, мисс и миссис? Я свои варианты давно озвучил, новых не появилось. На хлебах грузин оставаться не стоит, скоро вы обе ни в одни джинсы не влезете.
Оля с лёгкой грустью глянуло в окошко, где щеголял яркой майской листвой роскошный сад. Закавказье — это маленький рай…
— Мисс за немедленный отъезд в США. Сестра, только от тебя зависит — мы переждём последствия Чернобыля в удобной стране, дети будут с отцом, или ты всех четверых нас утащишь под миллирентгены, а Валера, которому мы более чем
Сказала всё правильно, но последняя фраза была лишняя. Вика закусила губу. Прям видно было, как в ней борются самые противоречивые чувства. Я не особо рассчитывал на нежность ко мне, тут без иллюзий. Но она — мать двоих детей!
— Я — знаю! — вдруг влезла Маша. — Папа, тётя Оля! Поехали в эти самые… Шэ-Шэ-А, если там также весело, как у дяди Резо. Мамочка с Ваней потом догонят.
— Если бы вопрос ставился на голосование, три голоса «за», Ваня воздержался, ждём тебя, имеющую право вето.
Я постарался сгладить резкость Ольги. Вике, естественно, обидно, что родная сестра в первую очередь на моей стороне.
— Ты так просто это всё излагаешь… Одни только документы на выезд делаются месяцами. Старые мои давно протухли, на Ваню вообще не заводились.
— В Москве решу за неделю. Максимум — десять дней. Следующее возражение?
— Да нет никаких возражений… И вариантов, по большому счёту, тоже. Особенно если гарантируешь, что можем вернуться назад, — она вплотную подходила к черте капитуляции, не решаясь её переступить.
— Купить каждой авиабилет с открытой датой? Легко.
— Не в билете дело… Согласна. Летим в Москву. Оформляй нам паспорта. Одно только — я должна съездить в Минск. Бросить родителей и не попрощаться — свинство.
— Я — с папой! И с тётей Олей! Мамочка, ты же не больше чем на день уедешь?
— Конечно — не больше… Но как ты без меня?
— Я — с папой! — безапелляционно повторила младшая.
Характер… Ещё тот. Мой напор плюс викино тупое упрямство в одном флаконе.
— Но, белочка моя…
— С папой! Я с тобой всегда! А папу долго не видела! Я скучала! По нему и по Рексу! Но Рекс не вернётся, а папа приехал!
— И ты приедешь в Москву как можно скорее, — вставив это, я не добавил, что остающаяся со мной Маша будет залогом её благоразумия, иначе вышло бы, что собственную трёхлетнюю дочь взял в заложники. Ольга тоже не рвалась в Минск, ей хватит маминых рыданий в трубку, пережить при непосредственном контакте это тяжелее. А уж представить, что там обрушит на дочерей генерал-ракетчик… Вплоть до пророчеств, что за океаном продам обеих в публичный дом.
Интересно, что в многочисленных книгах, что скормил мне «Вышний», повествующих о жизни самых известных боксёров-профессионалов, та же «Беспощадная истина» Майка Тайсона, стёртая из истории навсегда, в них совсем немного собственно о боксе. Вышел на ринг, врезал левой, добавил правой, противник лежит, я его сделал, я — звер-р-рь, я лучший. И гораздо больше про семейные и личные неурядицы спортсменов. По сравнению с ними мой случай — далеко не самый худший. Если Виктории снова залетит шлея под хвост «хочу треть», в штате Калифорния суд, как я думаю, вообще не захочет признать брак, заключённый в Белоруссии. Судьи вряд ли подозревают, что есть где-то
В том-то и проблема. Вика знает, что в зависимости от меня нет ничего плохого, но всё равно — зависимость, её это бесит. А давать ей дополнительные шансы, например — кабальный для меня брачный контракт, невозможно после того, как она пустила Гошу в Ждановичи.
Есть вещи, которые не прощаются и не забываются. Пусть прошло совсем немного времени.
Если бы не Маша… Катилась бы ты подальше. К своему Гоше, папе-генералу или куда ещё, мне не столь интересно.
Когда поднялись в салон Ту-154, рейс Тбилиси-Москва (Внуково), меня вдруг догнала одна неприятная мысль. В круговерти событий почему-то не обращал на эту мелочь внимания, а зря. Как бы мы не спешили, жизненно важно найти время, остановиться, заглянуть в себя… Если бы впереди маячил бой, и требовалось срочно зарядить дракона, медитация открыла бы мне глаза раньше, а так — лишь во время вынужденного ничегонеделания в кресле лайнера.
Я поймал себя на ощущении, что с Машей могу общаться нон-стоп сколько угодно, обожал её с первого дня появления в моей жизни — у роддома на Володарского, она была частью моего короткого счастья, дочкой не только моей, но и обожаемой мной женщины, стороной неразрывного треугольника.
Ваню родила другая женщина, нелюбимая и нелюбящая меня. Ваню я не встретил из роддома, не был свидетелем его первых слов, первых шагов… Да не в этом дело! Не сомневаюсь в своём отцовстве, в военном городке в Балашихе, где он зачат, всё было как на ладони, любая интрижка стала бы немедленно достоянием гласности, жёны других человеков в погонах непременно бы возрадовались, узнав: а красотка-то — шлюха.
Дети вырастут, и Ваня поймёт — папа сестру любил больше. Сына — только из чувства долга, по обязанности. То есть неискренне. Быть может, поживём вместе, проснутся родительские инстинкты? Время покажет.
В Москве, разместив женско-детскую команду в гостинице, для Героя Советского Союза номера непременно сыщутся, как бы неприступно не выглядели тётки-администраторши на рецепции, отправился по знакомому до боли адресу, в прямом смысле этого слова, если вспомнить тридцать девятый и сорок третий год. Конечно, не сунулся в официальный вход, вполне вероятно, что здание КГБ на площади Дзержинского пасут американцы. Позвонил из телефона-автомата за две копейки. Через десять минут у «Детского мира» тормознули неприметные серые «жигули», укатившие меня в сторону Новослободской. Там, на конспиративной квартире, я прождал около получаса. Всё же генерал-майор, заместитель начальника Первого главка, не тот человек, что примчится ко мне по щелчку пальцев.
Квартира, кстати, напоминала обычную жилую в столбике на двенадцать этажей. В принципе, через глазки дверей из трёх других на площадке было несложно отследить, что за джеймсбонды наведывают секретное гнёздышко. Если ПГУшники сочли место заслуживающим репутации безопасного, попробую им поверить.
— Рад видеть вас в добром здравии, Юрий Иванович!
— И тебе не хворать, Валерий. У тебя найдётся что мне сказать сверх того, в чём отчитался куратору?
— Именно. Исключительно с глазу на глаз. Желательно — без записи.