Назад в СССР: Демон бокса 3

Матвиенко Анатолий Евгеньевич

Я не вышел из боя, но продолжал проигрывать. Затылком чувствовал, как бледнеет, истощаясь, мой бедный дракон. Ну, или я — бедный, что уж там.

Ольга только махала полотенцем между раундами. Хорошо, что молчала, не лезла с «тренерскими» советами.

Пятнадцатый раунд. Стою на ногах, но не особо уверенно. Ещё ни одна американская скотинка столько передо мной не продержалась. Теперь сам старался не упасть — просто от истощения.

Но и Спинкс подвыдохся. Тем не менее, примерно за минуту до финального гонга решил поставить победную точку, водрузить вишенку на тортик. Бесхитростно

выбросил левый прямой, столько раз приносивший ему очко.

Я успел стукнуть правой в его перчатку, отводя джеб, и чуть пригнулся, сократив дистанцию. Сколько там оставалось в дракоше, пусть слёзы, но уж до конца и до донышка, вложил в левый крюк, в его незащищённую пузяку. За ничтожную долю секунды перед тем, как мой кулак врезался брюхо соперника, увидел летящую мне в пятак его правую, от которой уклониться или защититься на в силах человеческих…

Бам-м-м!

Темнота. Очень слабое ощущение собственного организма.

Ой как хорошо…

Лежу. Не надо вставать, бежать, драться…

— Шесть, семь…

Как, уже семь?!

Вскочил, моментально мобилизовавшись, голову пронзила резкая боль.

— Восемь, девять…

Я поднял перчатки к морде и махнул левой-правой, только дайте мне соперника, любого размажу. Если не упаду, сейчас для этого достаточно, чтоб на макушку села бабочка. Глазами искал соперника, по команде «бокс» он как вмажет, все бабочки планеты закружатся перед глазами, а потом мир провалится во тьму.

— Десять! — он показал руками — конец боя.

Сука! Я же поднялся, выпрямился, изобразил «готов к труду и обороне» как советский пионер. Неужели Ольга посмела кинуть полотенце?!

Как же радуется Спинкс… Он продолжил беспроигрышную серию, уложив непобедимого Матюшевича. Ранее непобедимого. Кстати, где он?

Поскольку перед глазами двоилось и качалось, разглядел его только через пару-тройку секунд, маленький такой. А, потому что согнут, одной лапой держится за пуп, второй за канаты. Если не успел напрячь мышцы пресса и туда прилетела тонна… Ладно, заврался, такой силы удара уже бы не развил, но полтонны Спинкс точно схлопотал, и это, наверно, очень больно, когда пупок на миг соединяется с позвоночником.

Оля перелетела через канаты, обхватила меня и потащила в угол.

— Как бездарно слил…

Обнаружил, что во рту нет капы. Видно последний удар её выбил нафиг. Или вообще её проглотил.

— Ты выиграл! Чудом, но победил! Спинкс не смог разогнуться и принять стойку до счёта «десять»!

То есть рефери открыл счёт обоим? А такое бывает? Пока мозги, отбитые последним ударом поверженного афро, не пришли в относительный порядок, я соображал туго. С ринга видел перекошенную рожу Дона, безучастного Марва, прыгающую и аплодирующую Машку, немного пришёл в себя только к моменту, когда матюгальник под сводами зала оповестил о моей победе нокаутом, и рефери поднял руку, виновную в этом нокауте. Спинкс тоже оклемался, переминался с ноги на ногу, подпрыгивал даже, но я мало на него обращал внимания, озаботившись самым насущным делом — при первой возможности нырнул под канат и, упав на четвереньки, выудил из-под машкиного кресла бутылочку.

— Папочка, что это такое?

— Беги к Оле

и от неё — ни на шаг!

Я аккуратно взял бутылку за самое горло, высоко поднял над головой и кинулся к выходу из зала, в противоположную от раздевалок сторону. Вообще-то порядок на матче обеспечивали секьюрити, но там я видел пару полисменов, к ним и мчался, беспардонно расшвыривая встреченных по пути.

— Офицеры! Мой секундант пытался меня отравить, дав пить жидкость с явно вредоносным веществом, потом пробовал нечестным образом остановить бой, выбросив полотенце. Я обвиняю его в покушении на убийство и в жульничестве с целью незаконного выигрыша на тотализаторе.

Любой полицейский в любой стране мечтает об одном: меньше работать. Но когда такое заявление выкрикнуто в присутствии полусотни человек, в том числе представителей прессы, плотно роящихся ближе к рингу, игнорировать подобное не получится.

Их было двое, мужик-мулат и женщина-латиноска, та мигом достала пакет и обернула в него вещдок, потом оба решительно двинули в сторону команды Дона.

Ночь мы провели в участке полиции Атлантик-Сити, и это была труднозабываемая ночь. Олю я вынужден был тащить собой, заодно, естественно, и Машу, проспавшую эту ночь у новоявленной мамы на руках, слева и справа от них сидели персоны, никак не подходившие для приятной компании.

Полицейские провели экспресс-анализ, в бутылочке оказался коктейль из сильного снотворного и одновременно запрещённого допингового средства. Если бы я не свалился от снотворного и, обдолбанный, каким-то чудом победил, мою победу можно было бы опротестовать. Наверно, паскудники в достаточной степени уверились, что моё здоровье куда крепче среднечеловеческого, и не загнусь от столь атомной смеси.

— Сержант Крепер, мистер Матюшевич. Мы можем поговорить наедине?

Офицер отвёл меня в отдельную комнату, отделённую от общего зала стеклом, и опустил пластиковые жалюзи. Он был белый, какого-то южноевропейского типа, или смесь с латиносом.

В Советском Союзе сержант милиции — нижний чин, уж точно не обременённый собственным кабинетом, офицерами считаются с младшего лейтенанта, а чаще — просто лейтенанта, и то они представляют собой низшую рабочую лошадку — участковых, следователей, оперов, инспекторов. В Штатах начинают служить с рядового патролмена, к нему уже обращаются уважительно «офицер», дорасти до сержанта удаётся мало кому, а уж выбившиеся в детективы считаются настоящими звёздами.

Я присел напротив сержантского стола.

— Слушаю.

— Начну с главного. Доналд Дюк предложил мне пятьсот тысяч, попросив замять дело.

— Вы арестовали его?

— Если мы будем хватать каждого, сулящего деньги, половина граждан США сядет за решётку. Я о том, что ваш промоутер настроен серьёзно. Прошу вас подумать, хотите ли вы настаивать на иске.

— Разве это не публичное дело?

— Не скажу, что полиция Атлантик-Сити кристально честная до последнего. Но за офис окружного прокурора не поручусь. Они запросто откажутся от возбуждения дела «штат Нью-Джерси против Доналда Дюка в связи с мошенничеством при организации боксёрского турнира». Иск о причинении вреда вам лично — дело частное.