Назло папе куплю маму
Шрифт:
Какой, если не красный?!
– Вам не кажется, что девушка не знает о вас практически ничего кроме приблизительного возраста и блюда? Что ваш любимый цвет – черный. Любимые цветы – розы… – с сомнением произнес бюрократ с бородкой.
– А это она за мной ухаживать должна или я за ней? – спросил Рафаэль. – Вы что там? Пока меня нет, приняли на грудь и новый закон?
– Вот вы шутите, – послышался недовольный голос. – А у нас это в плане стоит! Мы обязаны проверить!
– Хорошо, – заметил Рафаэль, глядя на них
– Эм… Чтобы надевать белье любимого цвета… – замялся один из комиссии. – Ой, простите, платье!
– Если у вас, Вельдриг, – усмехнулся Рафаэль, горделиво откидывая голову. – Проблемы в постели. И только благодаря белью нужного цвета у вас что–то получается, то я вас разочарую. У меня таких проблем нет.
Только не говорите, что там есть целая толпа любовниц, очарованных готическим принцем!
– Так или иначе, нам нужно подшить это в ваше дело, – заметила комиссия. – И для вас, Рафаэль, результат неутешительный.
– Это вы про то, что я не знаю, какими цветами украшать его могилу? – спросила я, ничего не понимая.
– Мадам, скажите честно. Он пробовал вашу кровь? – спросил меня эксперт. Перед глазами появилась капелька с ножниц.
– Нет, – ответила я. – При чем здесь кровь? Ик!
– Просто вампиры могут таким образом получить сведения о жертве. Которые помогают им в охоте, – вздохнул эксперт, глядя на меня. – Это врожденная способность, которая с годами становится все сильнее. Хотя, бывают исключения. Например, мистер Малеволент.
– До свидания, – попрощалась проверка, исчезая.
Первые несколько минут стояла тишина, прерываемая моим звонким «Ик!». Остатки вина в моем бокале подпрыгивали в аккомпанемент моим икам. А потом Рафаэль встал с кресла и подошел ко мне.
Мне показалось, что он шел меня убивать!
– Мадам, – послышался голос, а бледная рука врезалась в стену, заставив меня скосить на нее глаза. Бокал от неожиданности выпал у меня из рук. – А вы не могли бы написать правду? Что ваш любимый цвет лиловый? И что вам нравится какая–то колючка? Нет?
– Я … я просто … – прошептала я, немного испугавшись этого внезапного порыва. – Вы и это знаете? Вот для чего вы пробовали кровь с ножниц…
– Нет, не для этого! – послышался яростный голос, надо мной. – А чтобы понять, что вы чувствуете к ребенку! На мой взгляд, вы играли роль мамы уж очень натурально!
– Я и не думала играть роль! – резко ответила я. И тут же икнула в знак подтверждения. – Ик!
– И это я тоже уже знаю, – послышался зловещий голос, напомнивший мне о нашей свадьбе.
Внезапно сдвинутые брови раздвинулись, и послышался тяжелый вздох. Его рука сползла по стене, а я увидела спину. Что он еще знает? В этот, словно почва ушла из под ног. Обычно, когда
Я машинально присела собрать стекла с пола. Между прочим, я тут босиком хожу! Все страшилки, про путешествующий по организму осколок стекла, вдруг ожили со страшной силой.
– Ик! – вздрогнула я, неловко схватив осколок и едва порезавшись. Я тут же сунула палец в рот, чувствуя мерзкий привкус металла. Посмотрев на свой палец, я увидела выступившую капельку крови.
Через мгновенье я почувствовала, как мою руку молча берут за кисть и медленно тянут к своим губам.
– Больно? – послышался тихий голос, а на меня смотрели едва вспыхнувшие алые глаза. – Можно я поцелую?
Стекла высыпались из моих рук, когда мой палец прикоснулся к чужим мягким губам. Мягкие губы осторожно прильнули к раненой подушечке. Сердце учащенно забилось в тот момент, когда губы раздвинулись, а по моему пальцу язык.
Я смотрела лишь в чуть светящиеся глаза и чувствовала, как внутри все переворачивается, когда моим пальцем медленно ведут по своим губам.
– Я просто поцелую, – слышался голос, а я чувствовала волнение. В тот момент, когда его губы приоткрывались, а я невольно приокрывала свои.
– Зачем вы… Ик! … это делаете? – спросила я, видя, с какой нежностью держат мою руку. Большой палец на моем запястье плавно скользил по нему. И от этого поглаживания по коже пошли мурашки.
Мою руку держали, как сокровище. Мой палец осторожно закусили острыми белыми зубами, а закусила губу. «Там еще немножечко осталось, мадам!», – прочитала я в его взгляде. «Нет, видимо, уже не осталось!», – ответила я тоже взглядом.
Я почувствовала, как меня медленно подводят к себе, а его рука плавно ложится на талию.
– Я честно пытаюсь к вам привыкнуть. Привыкнуть к вашему запаху, к запаху вашей крови… Вы же женщина. Я понимаю, что спрашивать неприлично. Особенно о таких вещах. Но не могли бы вы указать примерную дату, – послышался шепот на ухо.
– Эм… через недельку, примерно, – прошептала я в ответ. Мою руку держали за кисть. – Ик!
– Вас вызывает юный господин! – послышался топот голос Сморчка. Он заглянул в дверь. – Ужин подавать, или вы уже тут сами, без меня?
Я подобрала юбку, бросаясь в комнату с зеркалом. Я влетела в нее первая, видя знакомое лицо.
– Мама! – послышался радостный голос. – Папа!
– Ну как? Ик! Как прошел первый день? Ик! – спросила я, видя вполне приличную комнату и уголок семейного портрета на стене. – Уроки … Ик! … были?
– Да, были, – заметил Дэнфер. – Целых два!
– Ого! – удивилась я, на всякий случай, проверяя, не единственная ли это стенка, которая осталась в Академии? И осталась она не потому, что на фоне ее нужно будет звонить домой? Чтобы родители не волновались.