Назло папе куплю маму
Шрифт:
Дэнфер обиделся. Я икнула.
– Их Мордехай кормил! Если находил! Просто они прятались! – буркнул Дэнфер, глядя на то, как чудища вылетают в открытую дверь.
– Прошло? – спросил Рафаэль, глядя на меня.
– Не–а… Ик! – выдала я, пожимая плечами.
– Хорошо, мадам, попробуем по–другому, – заметил Рафаэль, осматриваясь по сторонам. – Прошу!
Я встала и пошла за ним в соседнюю комнату, изредка сдавленно икая.
– Это что еще? – спросила я, идя следом. – Еще какое–то чудовище?
– Да,
Я вздохнула и вошла в детскую.
Глава двадцать четвертая
Если честно, то мне было как–то не по себе. В детской царил полумрак, который слегка тревожил. Я уже не та, что была вчера! Как можно бояться того, чему ты искренне сочувствуешь?
Но все равно тревога не покидала меня. Мне показалось, что я чувствую на себе взгляд чего–то страшного. Необъяснимая, накатывающая волной тревога, плескалась в душе, словно вино в бокале.
– Ну? Ик!– приготовилась я, что на меня что–то выскочит и выпрыгнет из темноты. Я даже посмотрела на потолок. На всякий случай.
Страх прошел, но осталась легкая тревога. Поэтому я сделала несколько храбрых шагов, выискивая глазами то, что должно было напугать меня до полусмерти и избавить от проклятый икоты.
– И? Где чудовище? – громко спросила я, осматривая кровать и игрушки.
– Обернись, – послышался тихий голос Рафаэля. Я опасливо обернулась, как вдруг увидела страшные, горящие в темноте глаза. – Заранее прошу прощения!
Красные глаза жуткой твари приближались ко мне, а мурашки переезжали со спины на попу… «Вы кто?», – в ужасе вздрагивала попа, глядя на мурашек. «Мы – приключения!», – радостно отвечали мурашки.
Меня схватили за руку и молниеносно впечатали спиной в стену.
– За что? Ик! – икнула я и попыталась вырваться, но хватка вампира была железной.
Только сейчас я увидела, как красивые губы приподнимаются, обнажая острые зубы. Чем больше приоткрывались чувственные губы, тем страшнее выглядели белоснежные клыки.
Меня грубо держало самое страшное из всех чудовищ, которые могло нарисовать мое воображение.
– Рафа… Ик!... эль, – дернулась я, видя, как страшные клыки неумолимо и и неотвратимо приближаются ко мне. Меня взяли за волосы, пока я упиралась руками в его холодную грудь. Резким движением мою голову наклонили вправо. Страшные челюсти приближались к моей беззащитной шее, опаляя жарким дыханием голодного хищника.
– Помо… – хотела крикнуть я, но холодная рука зажала мне рот. Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного! Сердце испугано замерло, дыхание перехватило, а я понимала, что силенок у меня не хватает, чтобы оттолкнуть приближающуюся смерть.
Мурашками по коже пробежало его жаркое дыхание возле самой моей шеи. Было в этом что–то животное, первобытное и
На несколько мгновений волнительного и какого–то сладкого ужаса я разучилась дышать. Я чувствовала бессилие, словно надо мной навис злой рок. Это бессилие порождало странное смиренное оцепенение и ожидание. «Я обречена… Но каким же сладким показалось последнее мгновение жизни!», – пронеслась в голове волнующая мысль.
Еще мгновенье и острые зубы сомкнуться на моей шее, разорвут ее в клочья и наступит конец!
Я зажмурилась, представляя, как это страшно и больно, а страшные зубы щелкнули в миллиметре от моей шеи. Холодный пот прошиб меня мелкими ледяными иголочками, а тело безвольно обмякло.
Прошло мгновенье, другое. И только сейчас я поняла, что мне в шею тихо смеются.
– Ну как, мадам? – послышался тихий голос мужа. – Помогло? Если что напоминаю, что просил прощение заранее!
Я внимательно прислушалась к своим ощущениям. Вроде бы, икать не хотелось. Но это еще не точно!
– Эм… – прислушалась я к самой себе. – Вроде бы… Да! Помогло… Точно помогло…
– Тогда пойдёмте учить уроки, – вежливо пригласили меня, открывая передо мной старинную дверь в коридор.
– Идем! – выдала я радостно, как вдруг у меня вырвалось звонкое. – Ик!
На меня смотрели глаза вампира. И задавали мне один единственный вопрос: « Мадам, я вот тут не могу понять. Или я не страшный, или вы извращенка?». Ответа на вопрос я не знала. Глаза вампира потухли, а вежливая улыбка ни капельки не напоминала страшную оскаленную пасть, способную отгрызть руку.
– Тс! – внезапно остановилась я, глядя на Рафаэля. – Вы слышите?
«Я …. бя убью…», – послышался замогильный и жуткий голос в комнате. Он был тихим, зловещим и очень многообещающим. Говорило чудовище медленно, странно и нараспев.
– Слышите? – спросила я, подозрительно прислушиваясь. –Ик! Ой! Это кто у нас такой?
– Мадам, стойте на месте, – послышался голос Рафаэля. – Свет!
Свечи вспыхнули, а я смотрела на груду игрушек, которые, как мне показалось, едва заметно зашевелились. У меня зашевелились последние нервные клеточки, обнялись и стали прощаться друг с другом.
Я вспомнила про тварей, которые встречали папу с работы. И почувствовала себя неуютненько.
Рафаэль сделал шаг в сторону игрушек, а я слышала страшный голос: «… бя… улюблю….». Эта угроза показалась мне куда более страшной. Одно дело убить, а другое дело «улюбить до смерти!». Тут, как бы существенная разница чувствуется!
Вампир толкнул носком сапога игрушку, которая лежала ближе всех. Не видно было, чтобы ему самому было комфортно. Видимо, в белокурой голове Ночной Фиалочки тоже проскользнула мысль о том, что от ребенка можно ожидать чего угодно.