Назови мне свое имя

София Эдель

– Ты можешь мне объяснить, почему тебе не нравится Пол? – спросила я у нее однажды.

– Ты уверена, что хочешь слышать?

– Конечно, раз я спросила.

– Моника, ты моя подруга, и ты влюблена в него. Я уже сказала однажды, что он тебя недостоин. Не вижу смысла продолжать разговор на эту тему, ведь ты считаешь по-другому.

– Я просто не понимаю. От Пола в восторге все. Вообще все. И только ты…

– Ну хорошо. Раз ты настаиваешь… Взять хотя бы его работу.

– Работу? – потрясенно переспросила я. – Ведь он

один из лучших юристов в «Майклсон и партнеры». Ты же сама юрист. Неужели ты не понимаешь, что его карьера идет в гору, и…

– Это не совсем то, что я имею в виду, – перебила она. – Ты знаешь, какое дело он сейчас ведет?

Я молчу. Я никогда не вникала в подробности работы Пола.

– А я знаю, – сказала Лу в ответ на мое молчание. – Хочешь, расскажу? Это дело о том, как компания «Эйэфджи Технолоджи» использовала разработку одного талантливого ученого без его согласия, несмотря на то, что у него был патент. Угадай, чью сторону защищает твой Пол?

– Я… я понятия не имею, – глухо ответила я, чувствуя себя неуютно.

– Я возмущена поведением «Эйэфджи Технолоджи». В интернете набирает обороты компания в поддержку автора изобретения. Но это все ничего не значит, потому что «Эйэфджи Технолоджи» пользуется услугами лучших адвокатов, которые находят лазейки и используют их, чтобы победить.

Лу говорила четко и спокойно, а мне хотелось съежиться, спрятаться, заставить ее молчать. Я не могла поверить, что Пол – мой идеальный Пол – может вести нечестную игру.

– Тебе повезло, – попыталась оправдать его я. – Ты можешь выбирать, за какое дело браться. У Пола такой возможности нет.

– Повезло ли? – переспросила она с легкой усмешкой.

Слова Лу долго не выходили у меня из головы, и, в конце концов, я решилась поговорить с Полом. Я зашла издалека, спросила, правда ли, что он представляет интересы «Эйэфджи Технолоджи», хотя знала, что Лу не стала бы мне лгать.

Пол был удивлен моим вопросам.

– Ты редко интересуешься моей работой, – сказал он после короткой паузы.

– Ну, сейчас дело громкое.

– И резонансное, – согласился Пол. – Да. «Эрик Клайслер против «Эйэфджи Технолоджи». Сегодняшнее заседание прошло успешно. У меня есть все шансы на победу.

– А в чем суть дела?

– Клайслер считает, что «Эйджифи Технолоджи» использует его разработку в производстве нового поколения микроволновых печей, и требует многомилионную компенсацию. Компания с ним не согласна.

– А как считаешь ты?

– Я адвокат, а не судья. Мое дело – защищать клиента.

– Даже если клиент виновен?

– По умолчанию, клиент не виновен, пока не доказана его вина. Определять вину – задача суда.

– Подожди. Ты же изучил дело, неужели из материалов непонятно, кто прав, а кто – нет? Они действительно украли разработку?

– Моника, каждый должен заниматься своим делом. Что будет, если врач начнет рассуждать, стоит ли ему лечить пациента? А вдруг к нему

попал грабитель? Вор? Насильник? Что теперь? Не оказывать помощь? Нет. Врач лечит всякого, кто к нему придет. Я делаю то же самое.

Слова Пола звучали логично. Юриспруденция – сложная сфера; я знала, что в ней много нюансов, тонкостей и спорных ситуаций. Но что, если вина клиента очевидна?

Подъем тяжелый, но времени у меня не так много, поэтому я иду без остановок. И вот я на вершине. Сажусь на огромный, нагретый солнцем валун, пытаюсь отдышаться и прийти в себя. М-да. Пол прав, давно пора начать хотя бы бегать по утрам. Мне еще нет и тридцати, а получасовой подъем совершенно выбил меня из сил.

Дышать становится легче, я поднимаю голову, и у меня снова перехватывает дыхание.

Я – на небольшом каменном утесе: до обрыва всего с десяток шагов. Над головой – ярко-синее небо, внизу – желто-золотистый лес, раскинувшийся до самого горизонта. К краю обрыва ведут естественные пологие ступени. Между камней растут цветы, и я подхожу ближе и сажусь на корточки, чтобы рассмотреть их. Дует ветер, легко всколыхнув лепестки. Я поворачиваю голову в сторону обрыва, и внезапно на меня накатывает ужас.

Я трясу головой, но наваждение не проходит. Я резко выпрямляюсь и снова оглядываюсь. Что происходит? Внутри меня – смесь тревоги, ужаса и чего-то еще, чему я не могу дать названия, какого-то смутного беспокойства. Я стараюсь дышать ровнее, но тут, в этой оглушительной тишине, в накатывающей волнами панике внутренний голос спрашивает: неужели это та самая скала? Я тут же отгоняю эту мысль. Мало ли скал в гористой местности? Но интуиция не умолкает, и голосок в моей голове шепчет: ты себя успокаиваешь, потому что тебе страшно. А на самом деле прекрасно знаешь, где ты.

Сердце колотится, словно хочет выпрыгнуть из груди. В воздухе повисла угроза. Я чувствую ее всюду: в этой дикой, нереальной красоты пейзаже, в тишине, не нарушаемой даже пением птиц. В том, что я – одна. На Проклятой скале.

Весь мой скептицизм исчез. Я осталась один на один с опасностью – невидимой, нереальной, но абсолютно ощутимой. И я никак не могу понять, в чем она заключается.

В памяти тут же всплывает рассказ Хайке. Я пытаюсь не думать об этом, но уже достаточно напугана, поэтому у меня не выходит. В голове вспыхивают обрывочные вопросы.

Тела убитых девушек находили у подножия Проклятой скалы. Что это значит? Почему у подножия? Их сбрасывали отсюда? Или убивали внизу? Зачем? Почему именно здесь? Что связано с этим местом, если здесь раз за разом совершались кровавые преступления?

Я зажмуриваюсь и трясу головой. Нужно быстрее возвращаться. Никаких больше прогулок по жутковатым местам.

Достаю мобильник, набираю Пола. Сейчас я услышу его голос, и мне станет не так страшно.

В трубке тишина. Я смотрю на экран: телефон не ловит.