Названная женой
Шрифт:
— Потому что с ним не отступят? Потому что он теперь за царя? Потому что именно Нис несёт в себе волшебство, достаточное для укрощения ши-айс? — Прикинула расстановку сил, по крайней мере известных ей. — Насколько я помню, два корпуса царских войск довольно близко?
— По карте близко, — отмер Зельдхилл. — Сигналы им поданы, и они торопятся.
— По карте близко, — судорожно вспоминала Гвенн. — А по времени…
— Время всегда было самой условной категорией, царевна, условнее даже, чем магия, чем эфир, чем продолжительность жизни бессмертных
Кончики пальцев занемели, окутанные ощущением холода, Гвенн поспешно их размяла, разгоняя кровь.
— А что означал бело-голубой огонь? Почему все так всполошились?
— Месхат из столицы может отправить сообщение или посылку в разные места, связанные с ним магически, — маг снова принялся её поучать. — Бело-голубой цвет обозначает самый дальний месхат, расположенный на границе с ледяными фоморами. Он не предназначен именно для обмена сообщениями, скорее, для передачи приказов или важных сведений из большого, из нашего мира. Поэтому работает только в одну сторону.
Гвенн погладила тёплый пол, где собранный в мозаике весёлый осьминожка гонялся за весёлой мозаичной рыбкой, и вздохнула:
— Ши-айс захватывали Океанию когда-нибудь? Ты знаешь, чего от них ждать?
— Чего ждать от диких фоморов, считающих именно нас вкусной едой или развлечением? Не замечал раньше в вас склонности к бессмысленным вопросам, — маг язвил даже через дверь. — Правда, военными победами они тоже похвастаться не могут. Они никогда не захватывали Океанию. До сего дня — нет.
Осторожные слова мага, призванные звучать правдой, испугали её снова. Раз крайним сроком не-захвата был обозначен именно сегодняшний день, значит, шансов отбиться от ши-айс и впрямь исчезающе мало. По мере додумывания этой мысли до логического конца, настроение портилось всё больше, а ожидание будущего перерастало в изощрённую пытку.
— Зельдхилл, — позвала, не уверенная, что он ещё слушает, добилась утвердительного хмыканья, — пообещай мне одну вещь.
— Слушаю и повинуюсь, царевна, — прозвучало с успокаивающим ехидством.
— Убей меня, если всё будет скверно.
Расставаться с жизнью Гвенн не желала, но и жить в мире, где вместо её состоявшейся любви снова воцарится пустота, не желала тоже. Равно как служить в политических играх куклой, залогом, товаром обмена — да чем угодно! Гвенн или будет жить вместе с Нисом, или с ним же умрёт!
— О, я думаю, вам ничего не грозит, — Зельдхилл, похоже, не воспринял слова всерьёз, списав всё на беременность и обострённую впечатлительность. — Ледяным фоморам будет выгодно соблюсти видимость законности. Вы носите Балора Третьего, а Нис, хотя и является названным сыном Балора Второго, уже не будет предъявлять права.
Маг закашлялся.
— Не смей хоронить его, слышишь?! — Гвенн вскочила и снова заколотила кулаками в дверь. — Не смей!
— А вам себя хоронить можно? — спрашивал опять невозмутимо маг. —
Голос фомора падал и падал, а потом совсем стих, словно растворился в горестной памяти. Расспрашивать мага о прошлом царевна поостереглась. Сейчас ей были не так уж интересны любые давно прошедшие и затянувшиеся тиной страдания, хотя бы потому, что они все были на пороге новых, покуда не пережитых, которые Гвенн надеялась и не пережить никогда.
— Как они, Зельдхилл? — произнесла Гвенн после долгой томительной паузы, пообещав себе как-нибудь в другой раз разузнать о жизни мага.
— Пока отбиваются, царевна, — голос из-за двери прозвучал почти обычно, наверное, маг старался вернуть себе хоть видимое, то есть слышимое спокойствие.
— А не может гвардия применить всякие ваши магические штучки?
— Какие именно?
— Усиление мощи, магические удары, — торопливо вспоминала Гвенн.
— Могут. И применяют, — маг, похоже, зевнул. — Так и ши-айс обучены тому же.
Особой уверенности в благоприятном исходе он не внушил. Тревога схватывала горло, огненной волной бежала по венам. Гвенн хотела жить! Хотела, чтобы жил этот мир, чтобы жил этот самонадеянный, неловкий, самолюбивый бирюзовый фомор, названный её мужем!
— Зельдхилл, как много жителей в Океании? — решила она зайти с другой стороны.
— Интересный вопрос, царевна. Неужели вас заинтересовала география? — хмыкнул насмешливо, не столько ради неё, сколько ради себя. — Океания большая, царевна, окраины не видны с башни. Согласно последней осенней переписи, более пяти миллионов жителей, если не считать селки и варра и не брать в расчёт ближайшие поселения.
— Если ши-айс прорвутся в Океанию, все погибнут! — Гвенн ударила обеими ладонями по дверям; прислонившийся, похоже, с той стороны Зельдхилл охнул. — И это будет твоя вина!
— Не все. Кто-то выживет. И с какой стати это будет моя вина? Это будет вина ши-айс.
Гвенн хлопнула по двери ещё раз, уже без охающего сопровождения, сжала и разжала кулаки, выровняла дыхание. Обратилась к двери так, словно перед ней стоял маг.
— Разве я когда-нибудь поступала неразумно? — сразу осознала ошибку. — Нет-нет, хорошо, поступала! Но, Зельдхилл, поверь, я должна быть с Нисом! Я чувствую это!
— Чувствуете? Быть с Нисом? Для чего? Чтобы погибнуть с ним? Похоже на волков. Даже не так. Похоже на неразумных жён неразумных волков. Таким лучше дожидаться возвращения супруга — со щитом или на щите. Иными словами, сидите себе тихонько, не тратьте силы понапрасну, и всё решится само собой, как-нибудь без вас.
— Вот уж нет!
Гвенн, вне себя от ярости, ткнула ладонью дверь и отскочила от внезапного жара. С пальцев сошёл огонь, перекинулся на дверь, поглотил створку и утих, как и не было.