Названная женой

Чук Ирина

Гвенн обняла Ниса, загораживая мага, и обернулась на жуткий оглушающий треск. Кто-то из воинов упал на колено, зажимая уши ладонями. Гвенн и самой хотелось удрать, скрыться куда-нибудь от пугающего звука, вместо этого она крепче вцепилась в кафтан мужа и осталась на месте.

Ряды ши-айс разомкнулись, открывая дорогу чему-то очень большому и страшному. Треск всё нарастал, доходя до пределов слуха, звуковая волна опрокидывала ши-саа на колени, здоровые воины зажмуривались и закрывали уши руками, прижимая ладони изо всех сил. Гвенн едва успела задаться вопросом, как удалось

устоять ей и мужу, когда незаметный до того очередной магический фоморский пузырь лопнул над ними. Звук, ударивший по ушам, на секунду сделался сильнее, а потом оглушающе внезапно стих.

Из-за ледяной стены показалась фигура Блатриста, наплывавшая колышущейся массой. Представилось, будто их атакует сама подводная темнота; Гвенн знала о придонных пещерах и видела разломы, уходящие в необозримую, стылую и мёртвую глубину. Ощущения были сходными: бездна смотрела на царевну в ответ, ожидая полного падения. Нис зашипел, как будто старался избежать навязывающейся Темстиале, то есть досадливо и раздражённо. Реакция мужа привела в чувство и Гвенн, выбирающееся чудовище перестало восприниматься излишне поэтично, снова стал возможен обычный боевой расчёт: как сражаться, куда бить, чем защищаться. Размышления пока ни к чему не приводили, враг оказался слишком большим, чтобы сразу определить уязвимые места или хотя бы полностью разглядеть.

Синяя колыхающаяся туша, обрисованная оставшимся позади льдом, больше походила на громадного слизня, чем на настоящую бездну. Слизень выползал неловко, обманчиво медленно из-за гигантских размеров. Пролом вновь расширился, с гулким шумом обвалился тяжёлыми глыбами, на которые приостановившийся мрак выдохнул. Мгновение ничего не происходило, а потом Гвенн присмотрелась и поняла, что попросту не увидела изменений! Сгусток тьмы, неведомо откуда появившийся слизень, выдыхал чистый лед!

— П-поп-пробую оп-пять куп-пол… — шёпот Зельдхилла получался невнятным, будто маг замерзал.

Ши-саа прикрыло переливающимся магическим щитом, мутно-серым, неразличимым на фоне стены. Они начали подниматься, перехватывать оружие, готовясь к новой схватке, разумеется, не зря: первый же заряд с треском разрушил магическую защиту. Ещё один выдох чудовищного слизня — и на левом фланге падают фоморы, мёртвые или замороженные. Выдох в другую сторону — и по правую руку воины тоже замирают ледяными скульптурами. Опалённые только краем морозного дыхания, воины падали, завывая от боли. Мало кто смог устоять, ещё меньше смогли удержать оружие.

Гвенн обернулась на Зельдхилла: помощи от мага ждать точно не стоило, скорее, тянуло помочь ему самому. Упавший фомор не шевелился, но дышал.

Муж пошевелил плечами, дотянулся удлинившимися бичами до слизня — и они прошлись по синей шкуре безо всякого вреда, разве с треском полетели в стороны яркие искры. Фоморы, стоящие вокруг, отчётливо пали духом, и царевна их понимала. Раз невероятное волшебное оружие Ниса не пробило шкуру слизня, обычные мечи, дротики, копья — неважно, вовсе не имели шансов навредить. Срочно нужно было придумать новый план! В этом пригодился бы изощрённый ум Зельдхилла, да маг, хотя находился близко, помочь

не мог.

— Не поможет! Он сам — лёд, Нис! — выкрикнула Гвенн, дёрнула к себе, привлекая внимание. — Нужно посоветоваться! Нис! Он не может быть неуязвимым!

— Отойди к магу, — муж упрямо мотнул рогатой головой. — Не надо советоваться, я придумал.

— Что ты придумал? Что? О чём ты? Да не молчи!

— Снаружи не выйдет. Надо изнутри. Я смогу, если солью всю силу в бичи.

— Она вернётся и ударит обратно! — ахнула Гвенн, почти разрывая кафтан супруга, так сильно вцепились в ткань пальцы. — Не вздумай, Нис! Я тебе запрещаю!

— Ты не можешь мне запретить.

Гвенн боролась с собой и чувствами, понимая, чем больше будет отговаривать, тем меньше останется шансов предотвратить самоубийственный поступок мужа. Следовало сменить тактику.

— Я могу тебя попросить?

Нис дёрнулся, будто она воткнула в него иголку.

— Можешь. Только если Блатрист вывалится к нам, ты умрёшь. Я попробую его заморозить, Зельдхилл учил меня. Можно уравновесить жизнью.

— Твоей жизнью?!

— Это не слишком высокая цена за Океанию. И за тебя, Гвенни.

Чудовище повернуло голову в их сторону, распахнуло пасть, неожиданно широкую, усеянную изнутри клыками, а на Гвенн обрушилось отчаяние. Нис не должен жертвовать собой! И она не должна! Единственное, что должны они оба, как наследники морского царства — победить огромного слизня с таким гордым именем. «Блатрист» — кровожадный! Гвенн, может статься, тоже кровожадная!

— Нет! Нис, ты один не справишься, даже с твоей силой! Нужна дуальная пара! Пара, связанная дружбой или любовью, многократно усиливающая любую магию! Маг сказал, только огонь и лёд — вместе!

— Зельдхилл так сказал? — усомнился муж.

— Да, да! И ещё много чего про его обожаемое равновесие, но это всё потом. Только помоги мне, — прошептала Гвенн и схватила его за руку.

Блатрист снова выдохнул лёд, уже очень близко послышались крики боли, лежащий рядом Зельдхилл застыл, схваченный инеем в попытке подняться.

— Гвенни…

Синяя пасть с тысячью клыков склонилась над ними, заслоняя свет.

— Мы сможем, поверь!

Нис крепче перехватил её ладонь в своей руке и молча кивнул. В согласии мужа она не сомневалась, а прочее, как Гвенн постаралась себя убедить, не могло составить препятствий. Подумаешь, огромный, дышащий льдом подводный слизняк! Отец, Мидир, в столетнем возрасте огнедышащего победил, и ничего! В конце концов, у них с Нисом было оружие! Вернее, пока не было, но это оружие могло появиться.

Пасть стала опускаться на них, закрывая свет, и лишних мыслей не осталось. Гвенн обращалась к сути своей магии, своей искры, что составляла душу каждого ши, подводного или надводного. Редкое, обычно неприменимое волшебство сейчас единственно могло их спасти.

Раз.

Раскрыть свою стихию, сродниться с ней целиком. Собрать в груди весь свой огонь, всю свою ненависть.

Два.

Постичь того, с кем связан и противоположен стихией.

Воды вокруг становится всё меньше, а холода — всё больше.