Не бесите Павлика
Шрифт:
Когда появился ребенок, Бродский очень трепетно к этому отнесся. Он мог часами сидеть возле детской кроватки и следить за тем, чтобы никто не потревожил покой малыша. Во время прогулки, он не отходил ни на шаг от коляски и бдительным взглядом ощупывал каждого, кто к нам подходил ближе, чем на пять метров, будь то человек, собака, кошка. Да что угодно. Он был готов тут же встать на нашу защиту, напрочь позабыв о том, что существо он крайне трусливое. Абсолютная преданность, которую он как великий дар преподнёс
Эпилог
— Где мой богатырь? — пробасил Павел, протягивая руки, чтобы забрать у меня Андрюшку.
Да. Анфиса у нас не получилась. Получился Андрюшка. И это здорово.
— Руки помыл?
— Помыл.
— А…
— И ноги помыл, если это тебя волнует.
— Дурак! — фыркнула и протянула ему притихшего сына, — Осторожнее. Он только поел.
— Не переживай. Справлюсь. Иди собирайся.
Я не думала переживать. Грозный лесной маньяк оказался чутким и заботливым папашей. Он по-прежнему много работал, обеспечивая достойную жизнь своей семье, но у него всегда находилось для нас достаточно времени, чтобы показать свою заботу и любовь. Про таких мужиков обычно говорят, с ним как за каменной стеной. И это чистая правда.
Иногда становилось жутко от мысли о том, что я могла заправить бак, и тогда моя машина не заглохла бы в лесу. Или о том, что мы могли мимолетно пересечься и разойтись как в море корабли. Я рада, что все сложилось именно так.
Пока Павел занимался с сыном, я оделась, сложила в пакет контейнеры с едой, которые заранее приготовила, достала детскую сумку.
— Готова. Можем одеваться.
— Отлично.
— Паш, только в магазин давай заедем, хлеба нет, да и фруктов с овощами надо бы прикупить. Да и Бродский там уже неделю сидит, сожрал, наверное, все, что можно.
В городе было так жарко, что нам пришлось оставить псину у смотрителя.
— Как скажешь.
Обожаю его вот за это «как скажешь».
Спустя пятнадцать минут мы утрамбовывались в машину — любопытного Андрюху, глазеющего по сторонам, в кресло на заднее сиденье, сумки и пакеты в багажник. К выходным на даче готовы.
По дороге, как и договаривались, заехали в супермаркет. Андрюшка к тому времени задремал, мне было жалко его будить, поэтому муж пошел в магазин один, а я осталась с ребенком в машине.
Летние сумерки уже опустились на город, затапливая его удушливой волной. Прогретый за день асфальт щедро делился теплом, вызывая грезы о нежном свежем ветерке. Многие, как и мы, уезжали на выходные на дачу, подальше от городского зноя и суеты. Еще замой мы купили добротный домик в пригороде, и теперь с завидной регулярностью, каждую неделю выбирались туда, чтобы провести выходные на природе. Подышать свежим воздухом, поесть мяса, приготовленного на гриле,
Автоматические двери супермаркета неспешно разъехались в стороны и на ступенях показался Пашка с двумя огромными пакетами. Ну вот, опять всего набрал! Я проверила все ли в порядке у сына — он крепко спал, прижал кулачок к щеке, и аккуратно, стараясь не шуметь выбралась из машины.
— Куда ты столько всего накупил? — произнесла с легким укором, — мы же всего на два дня едем.
— Ну и что, — муж беспечно пожал плечами, — вкусного много не бывает.
— Это у тебя со времен лесной терапии осталась манера едой в прок запасаться.
— Не ворчи. Лучше багажник открой. У меня руки заняты.
Я подняла дверцу и скептично заглянула внутрь.
— Боже! Какой завал! Зачем тебе пила?
— Хочу сухую яблоню спилить, надо расчистить место для качелей.
Тихо переговариваясь, мы с Пашкой запихивали еду в багажник и не смотрели по сторонам. На пустынной парковке кроме нас больше никого не было. Тихо, пустынно. Даже собак бродячих не было.
И вдруг:
— Мужик, деньги гони, — раздался картавый, прокуренный голос.
Мы вздрогнули и обернулись.
Трое малолетних гопников, с лицами, спрятанными под цветастыми платками, приближались к нам. Один из них поигрывал ножом, второй наматывал на руку цепь.
Я струхнула и сделала шаг назад, а Пашка наоборот встал так, чтобы я у него за спиной оказалась.
— Парни. Шли бы вы отсюда, — миролюбиво, даже ласково проговорил муж. Однако его тон меня не обманул, поэтому отступила еще на шаг назад.
— Хлебальник завали! И деньги давай! А то отделаем и тебя, и телку твою.
— Зря вы так, — спокойно заметил супруг, закатывая рукава тонкого джемпера.
— Драться что ли собраться? — потешались парни.
— Нет. Опять предстоит грязной работенкой заниматься.
— Заканчивай херню пороть! Деньги давай! И телефоны! А ты кольца снимай и серьги, — указал в меня кривым пальцем, — Живо!
— Угу, — меланхолично заметил муж.
— Не бесите Павлика! — с чувством посоветовала я.
— А то что? — вальяжно хмыкнул один из гопников.
Муж вздохнул, достал из багажника бензопилу, а парни замерли в недоумении переглядываясь.
— Зря вы ее не послушали, — Павел снял защиту с полотнища пилы. — Я когда злюсь, себя не контролирую.
Пилу поудобнее перехватил и к тросику потянулся.
— Мужик, ты че? Больной?
— Да. Даже справку могу показать, — хмыкнул муженек, и сделал шаг в их направлении, — ну что? Кто первый?
— Да иди ты к черту! Маньяк долбаный! — парни попятились.
— Милый, пакеты готовить? — я, как примерная жена, была готова поддержать его во всем.
— Да, дорогая. Средние.