Не борись со мной, малышка
Шрифт:
— И я еще дерьмовый папаша, грубиян и этот… Как ты там сказала? — Тяжелая рука стекает с талии вниз и жамкает зад. Третий раз! Как медом намазано. — Хам!
От такого напоминая извилинам становится совсем плохо. Я почти не ощущаю массажа булок. Не слышу стука собственного сердца. Только намеки…
— Давайте договоримся, — вытягиваю из себя слово за слово. — Я перед вами извинюсь. Заберу свои слова назад. И вы тоже заберете… руки.
— Давай… — Чудовище напирает на меня еще сильнее. Раскатывает по стене с напором асфальтоукладчика. —
Тычет в живот своим парусом… с мутантской мачтой.
— Про-шу про-щения. — От страха начинаю заикаться.
— Дальше. — Горячее дыхание обдает ушную раковину.
— Не нуж-но бы-ло… — В горле пересыхает. Быстро облизываю губы и пытаюсь продолжить: — Спо-рить.
— Звучит как песня.
С опозданием понимаю, что вторая загребущая лапа отпустила мой зад и прямо сейчас зарывается в волосы на затылке.
— Я погорячилась, — выпаливаю без запинки, на одном дыхании.
— Да-а… — Амбал тянет меня за короткий хвост вниз, вынуждая запрокинуть голову. — Горячая штучка. — Дышит совсем близко. — Это я понял.
— Спасибо…
Собираюсь добавить «за понимание». Но упругие губы наглухо запечатывают мой рот.
Целует майор так же жестко, как ведет переговоры. Штуковина в штанах резкими толчками высекает искры из несчастного фартука. А влажный горячий язык хозяйничает от зубов до самого горла.
Ни намека на нежность. Ни секунды на передышку.
Самое настоящее изнасилование… в голову.
Впору вырваться и закричать: «Помогите!», но от страха и шока черепушка отключается окончательно. Как безвольная резиновая кукла я позволяю амбалу отыметь меня в рот. Быстро, ритмично, до легкого сотрясения и пугающей слабости во всем теле.
Потом даже не вякаю, когда он вновь возвращается к намятой пятой точке и устраивает ей полноценный сеанс мануальной терапии — с похлопыванием, поглаживанием и бесстыдным скольжением под юбку.
Ну, а когда чудовищу и этого оказывается мало, разрешаю опустить меня на колени.
— Может, не надо?.. — Я оглядываюсь по сторонам, с ужасом ожидая прихода старшего администратора или кого-то из коллег.
Почему-то их появление пугает сильнее, чем рвущаяся от натяжения ширинка и горячие пальцы в моих волосах.
— Может, и не надо… — С глухой хрипотцой раздается сверху, и сильные руки рывком поднимают меня на ноги.
Не веря своему счастью, я сразу же разворачиваюсь, чтобы рвануть в зал. Но уже знакомая лапа, останавливая, обхватывает за пояс.
— Считай, что я тебя отпросил. Сейчас ко мне поедем, — ставит в известность майор. — Будешь сосать прощения и впитывать в себя знания о правильном воспитании. До утра.
Глава 4
Ужас не отпускает всю дорогу, пока едем в машине по ночному Питеру. Язык липнет к нёбу. Потяжелевшие, словно свинцовые,
Вопреки ожиданиям босс действительно отпустил меня с этим типом на все четыре стороны. Касьянов даже форму сменить не потребовал. Ухмыльнулся, будто и сам готов присоединиться. И показал майору какой-то, понятный лишь им двоим, знак.
О том, что секс не входит в мои должностные обязанности, драгоценный босс почему-то не вспомнил. Как назло, не спохватился о них и старший администратор. Встретив нас на парковке клуба, Скворцов растекся мокрой лужицей перед майором и с приторной улыбкой пожелал ему счастливого пути.
Проклятая мужская солидарность лишила меня последней надежды на спасение. А когда входим в лифт многоэтажки, закрывается еще и путь к побегу.
Чтобы не возбудить этого похотливого монстра еще сильнее, я сдираю с себя дурацкий фартук и, насколько это позволяет фасон, оттягиваю низ платья. Делаю, что могу, только в зеркале лифта все равно отражается шальная ночная бабочка.
Растрепанные блондинистые пряди — отросшее каре, которое на работе удобно собирать в хвост. Узкое лицо с распухшими губами, бледные впалые щеки с острыми скулами, треугольный подбородок и круглые от шока глаза с подтекшей тушью.
Совсем не люкс за большие деньги. Даже не провинциальный эскорт. Самая настоящая труженица стометровки за кольцевой да еще и без нормального опыта.
— А если я деньгами? — У двери квартиры становится совсем страшно и дико стыдно. — Я скоплю, сколько нужно, и все отдам. Моральная компенсация.
Ума не приложу, как я буду копить со всеми моими долгами и огромной арендой за квартиру. Слова вырываются быстрее, чем успеваю свести дебет с кредитом. Но у майора, кажется, временная глухота на оба уха.
— Добрались! — торжественно произносит он, распахивая дверь.
Как истинный хозяин, небрежно швыряет ключи на высокую тумбочку.
А дальше…
Меня, конечно, трахали по-быстрому. Бывало, что самой не хотелось никакой прелюдии. Однако то, что делает майор… Это за гранью рекордов.
Не успеваю я снять сапоги и разогнуться, мускулистые руки подкидывают меня вверх. Отточенным движением раздвигают ноги. И, сдвинув белье в сторону, опускают на член… огромный, горячий и в латексе!
— Когда? — шиплю я, испуганно хватаясь за широкие плечи.
Секунду назад чудовище точно было одето. Гольф, брюки, начищенные до блеска туфли и никаких презервативов.
— Неправильный вопрос, кукушка. Лучше бы спросила, почему не в лифте.
К моему облегчению амбал не толкает член до упора. Не спешит загнать все сантиметры в мою перепуганную вагину.
Скривившись, словно переживает адскую муку, он по миллиметру опускает меня на свою мачту и тихо, витиевато матерится. Совсем как сантехник, которому приходится соединять трубы разных диаметров.