Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер

Звягинцев Василий Дмитриевич

Суда у пирсов стояли плотно, пришвартованные борт к борту, и до своего пришлось идти через огромные, пустые грузовые палубы двух автомобильных паромов, в ближайшее время в море выходить явно не собиравшихся. Стук многих шагов гулко резонировал между подволоком и стальными переборками, тускло светили неравномерно, через две-три, включенные плафоны, сильно пахло мазутом и мокрым железом. Мрачновато, в общем, особенно для тех, кто попал в такую обстановку впервые.

По горизонтальному трапу, переброшенному между лацпортами [105] над широкой щелью, где плескалась невидимая вода, перешли

на предназначенное для них судно. Снаружи увидеть его так и не пришлось.

105

Лацпорт — вырез в борту или корме судна (корабля), предназначенный для погрузки и выгрузки, постановки мин и т. п. На походе закрываются герметичными крышками или дверями.

Прибывших встречали два матроса в темно-синих робах, похожих на те, что носят на российском военном флоте. Юрий с Николаем молча переглянулись. Их спутники на эту деталь внимания не обратили. Узкий, сплошь металлический коридор, выкрашенный серым, вывел в просторное межпалубное пространство, расположенное, судя по всему, на уровне ватерлинии, вытянутое вдоль диаметральной плоскости. Иллюминаторов в бортах не имелось. Очень это было похоже на трюмы, в которых перевозят солдат большие десантные корабли и военные транспорты.

Вдоль бортов трехъярусные койки, застеленные пробковыми матрасами, такие же подушки и свернутые одеяла. Никакого белья. К палубе привинчены четыре длинных металлических стола, каждый мест на десять. Спальных мест почти столько же, навскидку — около пятидесяти. Вот и вся обстановка. Освещение хорошее, воздух свежий — под потолком гудят мощные, но не очень шумные вентиляторы. Первой партии, в которой оказались и Бекетов с Карташовым, приказали размещаться здесь, остальных повели дальше, через вторую дверь с высоким комингсом, явно водонепроницаемую. Повезло друзьям с размещением или наоборот, предстояло ещё выяснить.

Будущие колонисты недовольно зашумели, наверняка представляли условия перевозки несколько иначе. На самом же деле — вполне пристойно. В былые времена, даже и в XX уже веке, эмигрантов из Европы в Америку и Австралию возили в совершенно скотских условиях, в наскоро приспособленных трюмах первых попавшихся пароходов или в четвёртом классе пассажирских лайнеров, то есть в тех же плавказармах. Причём без кормёжки, что с собой взяли, тем и питались. Здесь-то кормить наверняка будут, иначе Томми предупредил бы. Бекетову не понравилось совсем другое.

Не успели ещё все прибывшие разобраться по местам, многие растерянно толпились у самого входа, как в дальней (носовой, как сориентировались бывалые моряки) переборке открылась ещё одна стальная дверь. Из неё появился человек в такой же робе, как матросы у трапа.

Этот сразу начал кричать хрипловатым голосом по-английски в висевший на шее электромегафон:

— Эй, парни! Быстро двигайтесь. Сюда, в мою сторону. Тройками, сюда, ко мне, направо-налево. Одна за одной. Быстрее, быстрее, не толпиться, задумываться потом будете, выйдем в море — времени хватит. А сейчас — до отхода два часа, а вас нужно разместить чёртову уйму! Все вопросы потом, проходите и размещаетесь.

Этот человек, больше всего похожий на боцмана, скорее военного, а не гражданского, не произнёс пока ни одного грубого слова, но выражение лица и интонации намекали, что в случае чего за этим дело не станет, и не только за словами.

Николай хотел было двинуться вперёд, но Бекетов придержал

его за рукав.

— Обожди. Дальше не пойдём, — он бросил свой рюкзак на третью от входа нижнюю койку, сел, указал товарищу на соседнюю. Возбуждённые всем происходящим, несколько даже напуганные и подавленные несовпадением воображаемого с действительностью (как будто на самом деле ожидали, что их повезут на круизном лайнере), иммигранты потянулись в глубь кубрика.

— К выходу ближе, — он указал Николаю узкий трап на левой торцовой переборке, — всегда спокойнее.

Трап заканчивался не люком, а узким тамбуром с небольшой овальной дверью.

— Что, ребята, — спросил тоже не пошедший дальше, крепко сбитый, непропорционально широкоплечий парень лет двадцати восьми, наверное, с коротким рыжим ежиком волос. В таверне они его за всё время пребывания не видели, — не в первый раз на коробке?

Юрий неопределённо дернул плечом, всматриваясь в желтовато-зелёные глаза. Спокоен, уверен в себе и, пожалуй, добродушен. Как бы тоже не бывший морпех, или просто флотский, не ниже, чем сверхсрочный унтер. Не озирается удивлённо, как другие, всё вокруг знает и понимает, непоколебимо уверен в себе.

— Мы с вами, если не против. — Парень оттолкнул кого-то, нацелившегося занять место возле Карташова, присёл. — Ваня, Саня, сюда, — указал на второй ярус двум очень похожим на него и друг на друга ребятам, года на три-четыре моложе. Те послушно взобрались наверх. — А третий ярус — для салаг и дураков, — философски сообщил он.

— Братья, что ли? — осведомился Юрий.

— Близнецы. Меня Егором зовут. Кузнецовы мы.

Бекетов назвал себя и Николая.

— Будем вместе держаться, не против? — почти утвердительно сказал Егор, отказа его тон как бы не предусматривал. Точно — унтер, боцманмат, а то и боцман [106] .

106

Боцманмат — на русском и германском флотах звание строевого унтер-офицера первой статьи. Боцман — звание и одновременно должность строевого фельдфебеля. На больших кораблях боцманы и старшие боцманы могут носить звание кондуктора.

— А чего ж — против? В компании веселее.

— Где б тут покурить? — полез в карман новый знакомец.

— Небось укажут. И где курить, и куда травить, как в море выйдем.

— Точно, братишка, — обрадовался Егор. — Я на ЧФ служил, на крейсере «Адмирал Лазарев», старшиной трюмного дивизиона живучести. Два года, как уволился.

— А Ваня-Саня?

— Территориалы, — пренебрежительно махнул рукой старшина. — Батя у нас сильно болел тогда, а воинский начальник — его кум. Вот и оставили в уезде, в комендантской роте. Вы сами из каких?

— Тихоокеанцы. Я — морпех, ротный фельдфебель, Коля — электрик с БДК.

— Пойдёт дело, — обрадовался Егор, — выпить за знакомство не желаете? У нас есть.

— Да и у нас тоже. Только не спеши, успеется.

В течение следующего часа кубрик набился под завязку. Несмотря на вентиляцию, отчётливо потянуло густым казарменным духом. Во многих местах сразу закурили. А чего бояться? Того боцмана, что ли? Что он сделает полусотне мужиков, ему никак не подчинённых.

Чтобы сразу начать ориентироваться в обстановке, Юрий предложил «пройтись по округе», посмотреть, что здесь как и почём. К друзьям присоединился Егор, а молодых оставили присматривать за вещами.