Не бойся глубины
Шрифт:
– Надо сначала посмотреть…
Авдеев сбегал за фонарем и зашел в ее квартиру. На ощупь открыл окно в кухне. Свет зажигать не стал, опасаясь, что взорвется газ. Огня нигде не было. Осветив фонарем плиту, он увидел, что горит кастрюля, в ней было что-то пластмассовое. Потому и стоял повсюду вонючий дым.
Инженер отключил газ, открыл во всех комнатах окна и вышел на лестничную площадку.
– Ничего страшного! Сгорела кастрюля. Идемте, я покажу…
Динара, Изабелла, а за ней спустившаяся со второго этажа Берта Михайловна гуськом последовали
– Кастрюля с макаронами! – всплеснула руками Динара. – Как же я забыла про нее? Пока я ходила в магазин, мог начаться пожар! Все бы сгорело!
На дне кастрюли тлело что-то невообразимое – клейкая, черная, как деготь, зловонная масса.
– Мой пластмассовый дуршлаг! – догадалась хозяйка. – Я промыла макароны, поставила дуршлаг на кастрюлю, чтобы стекла вода, и забыла выключить горелку…
– Могла случиться беда, Диночка! – качала головой Берта Михайловна. – Ужас! Хорошо, что вы вовремя вернулись!
Соседи разошлись, а Динара принялась наводить порядок.
Звонок в дверь застал ее врасплох. Взглянув в глазок, она обомлела – пришел Артем. Разве уже семь часов? Впрочем, конечно! Со всеми этими передрягами она потеряла счет времени…
– Входите…
Разумеется, он сразу почувствовал запах гари, увидел ее удрученное лицо.
– Готовитесь к празднику?
Динара не нашла ничего лучшего, как расплакаться. Нервы сдали.
– Полюбуйтесь! – рыдая в голос, показывала она на остатки дуршлага. – У меня чуть не случился пожар в квартире! А недавно меня затопило! Я боюсь ходить по улицам, потому что за мной кто-то следит! Я боюсь ложиться спать! Мне приходят письма с угрозами! Меня… собираются убить!
– Кто? – удивился Артем, наливая ей воды.
– Откуда я знаю? – еще громче зарыдала Динара. – Я понятия не имею, почему на меня сваливаются несчастье за несчастьем! Я просто в отчаянии…
– Но… все имеет под собой какую-то почву. Кто может желать вам зла?
– Ах, что вы меня спрашиваете?! – рассердилась она. – Это ведь, кажется, ваша работа! А я ничего, ничего не знаю…
– Так я не смогу вам помочь, – вздохнул он. – И вы рискуете остаться наедине со своими проблемами.
– Вы бросите меня в таком ужасном положении? – перестав плакать, уставилась на него Динара. – Умоете руки?
– Но что я могу предпринять, если вы ничего не рассказываете?
– Я вам все объяснила! Неужели вы сами не видите? – Она показала рукой на обугленную кастрюлю. – Сегодня у меня чуть не сгорела квартира! А недавно прорвало трубу!
– Бывает, – улыбнулся Артем. – Старый дом, старые трубы… Кастрюли на плите забывает множество людей. Это вовсе не значит, что кто-то покушается на их жизнь. Уголовный розыск тут бессилен!
– За мной кто-то следит. Недавно я еле ноги унесла от маньяка в подземном переходе…
– Вам могло показаться, – возразил сыщик. – У страха глаза велики. Возможно, это был поклонник…
– Не говорите ерунду! – От возмущения у Динары сразу высохли слезы. – Он шел
– Должно быть, он просто живет рядом с вами.
– Допустим… А письмо?
– Какое письмо?
Она вскочила, достала из шкафчика письмо и протянула Артему.
– Вот это письмо! Я нашла его сегодня утром в своем почтовом ящике!
Сыщик прочитал письмо. Оно ему не понравилось, но пугать даму еще больше не хотелось.
– Чья-то шутка, – сказал он. – Вы кого-нибудь подозреваете?
Динара задумалась. Наконец она подняла на Артема свои горячие черные глаза и сказала:
– Это… он.
– Нельзя ли конкретнее?
– Это… черный маг, посланник из ада. Только он мог так подписаться…
Глава 23
Юрий привез в подарок Анне Наумовне с нижегородской ярмарки вышитую скатерть изумительной ручной работы.
Несмотря на свое намерение оставаться холодной и равнодушной к знакам внимания молодого человека, госпожа Левитина ахнула, когда он развернул перед ней белоснежное тонкое полотно с вышитыми блестящей гладью и золотой ниткой павлинами, между которыми вились узоры из райских цветов и винограда.
– Какая красота! – восхищенно прошептала она. – У вас прекрасный вкус, Юрий!
– Я прощен? – улыбнулся Салахов.
Он снова напросился к ней с визитом и чувствовал себя в связи с этим неловко. Но по мере того как он любовался Анной, его душу охватывали нежность и покой. Она не выказывала по отношению к нему особого интереса, что не на шутку задевало Юрия. Его самолюбие бунтовало, а сердце таяло от тоски и желания быть рядом с этой женщиной.
– Вы меня балуете, – вздохнула она. – Но мне приятно…
Простая фраза вызвала бурю восторга у Салахова, что привело его в ужас. Как он мог попасть в зависимость от женщины? Такое положение вещей противоречило его принципам, всему, что он отстаивал в жизни. Это, вероятно, пройдет, когда их отношения станут достаточно близкими. Тесная близость – самое сильное испытание любви.
Он, пересиливая свою робость, взял руку Анны и поцеловал. Она не отняла руки, но ни малейшего волнения не отразилось на ее лице. Ее изящные пальцы не дрогнули, не откликнулись на ласку, оставаясь спокойными, теплыми и легкими, лишенными трепета страсти.
«Она равнодушна ко мне! – с отчаянием думал Юрий, все еще не отпуская руки Анны Наумовны. – У меня нет надежды…»
Госпожа Левитина тихонько потянула руку, но Юрий удержал ее.
– Где вы будете встречать Новый год? – спросил он.
Она повела плечами и улыбнулась.
– Еще не знаю. Я люблю в новогоднюю ночь быть дома. Но иногда… мне хочется прокатиться на тройке, в санях, под медвежьим пологом… чтобы снег летел из-под копыт, полозья скрипели, а колокольчик заливался под дугой, украшенной красными лентами!