Не бойся, я кусаюсь

Лартер Элли

– Ого! – я смеюсь. Если он мне об этом рассказывает – между нами и вправду все серьезнее, чем можно бы было подумать? Или... наоборот?

– Такие дела.

– А с Никой твои родители знакомы? – спрашиваю я.

– Нет, – мужчина морщится. – Зачем это?

– Вы с ней были близки.

– Только физически... ну, то есть, не только, но... как господин и его нижняя, не более. Мы общались только в пределах клуба.

– А что отличает меня от Ники? – спрашиваю я вдруг. – Мы ведь... мы ближе, или мне только кажется?

– Ближе, – мужчина без промедления кивает. – Это был глупый вопрос.

– Прости, –

я смущаюсь. – Но... можно я спрошу?

– Конечно.

– Почему я ближе? Чем я зацепила тебя? – ответ на этот вопрос волнует меня не меньше, чем на тот, кто мы друг другу. В этот раз Кир задумывается, а потом отвечает:

– Потому что ты далека от Темы, но в то же время ты пришла в клуб, точно зная, что тебе нужно. Это было восхитительно. И ты... ты не зависишь от меня, как все – ну, окей, почти все! – девчонки, приходящие в клуб с целью уложить меня на лопатки. Твой интерес – искренний. Это не азарт БДСМ-тусовки. Это подкупает. С тобой ново и необычно.

– Ладно, – я киваю, примерно понимая суть.

– Но с Никой мне все равно еще предстоит разобраться... через месяц ее выпишут – и она вернется со всеми своими приколами и угрозами...

15 глава

КИР

Первого июля нам наконец дают добро на возобновление съемок рекламного ролика для клубного сайта. Я снова достаю с полок, раскладываю на красных шелковых простынях и тщательно осматриваю необходимые для новой сессии инструменты: анальные и вагинальные бусы, хорошо регулируемый электрошокер, плеть с колючими бусинами и маленького серебристого «аиста». Яснорада такая хрупкая, что я заранее предвкушаю и одновременно переживаю за ее тонкую нежную кожу: от «аиста» непременно останутся синяки, а от моей жаркой страсти – крепкие багровые засосы.

Я соскучился, истосковался по ней и по тому, что я делал с ее восхитительным телом... Да, все эти дни мы занимались сексом в моей квартире – там тоже есть игровая комната, но мы пока ни разу туда не заходили, – вот только все это было так мило и нежно, а мне просто жизненно необходимо разбавлять это азартом и болью. Я дышу этим, это почти так же важно, как кислород для легких. И Каштанке тоже: в глубине души она такая же повернутая, ей точно так же необходимы опасность и страх в крови... Я – прирожденный садист, а она – моя мазохистка. Сегодня мы оторвемся по полной программе, я истерзаю ее до изнеможения, но она будет просить еще, и еще, и еще...

Мы уже по обыкновению встречаемся у барной стойки – и я сразу притягиваю Каштанку за талию собственническим жестом, чтобы тут же крепко поцеловать в губы.

– Тили-тили-тесто, – насмешливо говорит нам кто-то из сотрудников клубного бара, но в ответ получает показанный средний палец:

– Заткнись.

– Вы чертовски сладко смотритесь вместе.

– Не твое дело, – фыркаю я, но если честно, это замечание мне приятно. Да я и сам знаю, что мы с Каштанкой красивая пара.

– Сегодня наша сессия точно не сорвется? – тихо спрашивает Яснорада.

– А ты хочешь, чтобы сорвалась? – улыбаюсь я ей в губы.

– Не знаю... Скорее нет.

– Ты боишься? – уточняю я осторожно, при этом чувствуя, как поднимается снизу жаркое возбуждение.

– Немного, – признается девушка, и я нежно чмокаю ее в лоб:

– Все будет хорошо.

–

Угу, – Каштанка кивает и смотрит мне прямо в глаза, а я по-прежнему крепко держу ее в объятиях:

– Хочешь выпить чего-нибудь?

– Нет. Хочу все чувствовать на трезвую голову.

– А если совсем немного? – я улыбаюсь. – Напиваться я тебе в любом случае не позволю. Но бокальчик виски-колы поможет расслабиться. В прошлый раз ты точно пила виски-колу перед сессией.

– Нет, сегодня нет, – настойчиво повторяет Яснорада.

– Хорошо.

На самом деле, мне нравится такое решение.

Иногда девчонки, приходящие в клуб на сессии БДСМ-мастеров, хотят утром вообще не помнить о том, что было в этих стенах. Но мы никогда не позволяем больше пары бокалов во время нескольких первых сессий: алкоголь притупляет физические ощущения, повышает болевой порог, что может оказаться реально опасным для здоровья нижней. Сначала мастер должен узнать новую девушку и возможности ее тела, ее выносливость, ее болевой порог, только потом в уравнение можно добавлять алкоголь.

Яснорада же хочет пойти на сессию с трезвой головой, несмотря на недавний инцидент, страх и риск: это подкупает и заводит.

– Я готова.

– Тогда идем в игровую, – я протягиваю ей руку, и она доверчиво вкладывает свои тонкие хрупкие пальцы в мои. Наши взгляды сталкиваются, я ухмыляюсь, а она краснеет и опускает глаза. Это так очаровательно!

Мы проходим мимо танцпола и сворачиваем в неоновый коридор, сулящий нам ночь, полную удовольствий.

Я запираю дверь игровой комнаты, в замочной скважине звонко щелкает ключ, и мы с Каштанкой наконец остаемся наедине. По периметру помещения уже расставлены камеры, и я незаметно включаю их, начиная съемку, пока Яснорада осторожно подкрадывается к кровати и принимается рассматривать разложенные на ней инструменты. Я подхожу сзади и обнимаю девушку за талию, мягко покусывая мочку уха:

– Что тебя пугает больше всего?

Она ненадолго задумывается, потом отвечает:

– Ты. Точнее, твое умение использовать эти предметы... Сами по себе они безобидны, но в твоих руках...

– И это тебя только пугает? – уточняю я мягко, разворачивая ее лицом к себе.

– Нет, заводит тоже, – Каштанка улыбается, и щеки у нее снова становятся пунцовыми. – Надеюсь, что сегодня ты...

– Я ничего не сделаю против твоей воли, – обещаю я, обнимая ее и чувствуя, что она немного подрагивает. Мне придется хорошенько подготовить девчонку, прежде чем использовать все эти игрушки.

– Хорошо. Я правда доверяю тебе... – она сама тянется к моим губам, и я не смею отказать, целуя их и покусывая, опуская теплые ладони на ее задницу и сминая ягодицы сквозь ткань летнего платья. Сладкая малышка льнет ко мне, прижимается крепко телом к телу, и я чувствую, как набухает в штанах член. Вот бы забить на съемки и просто хорошенько выебать ее...

Но я не могу себе этого позволить, зато скольжу руками вверх по ее пояснице и спине и расстегиваю молнию на платье. Пестрый кусок ткани падает к ее ногам, и она остается в одних трусиках и босоножках. Я легонько толкаю ее в грудь, Каштанка падает на постель и смеется, но этот смех – ненадолго, я точно знаю. Я стягиваю с нее обувь, покусываю подъемы ступней, косточки на щиколотках, массирую, нахожу языком чувствительную кожу под коленками...