Не будите Гаурдака
Шрифт:
По своему обыкновению он был лохмат, неопрятен, невежлив и хмур, но, для разнообразия, трезв.
— Припёрлись… — учтиво приветствовал он людей. — Не стёрлись…
— Тебе соврать, или ты сам нас внутрь пропустишь? — любезностью на любезность ответила за всех Серафима.
Мьёлнир ожег ее гневным взором из-под нависших кустистых бровей, поиграл желваками, но отступил.
— Заходите, — дернул он в сторону освободившегося пространства не шире Серафиминых плеч нечесаной бородой. — Но предупреждаю вас: пришли вы зря. Кольца здесь нет.
— А
— Откуда я знаю! — ощерился бог. — Если отец его не нашел, то вам тут вообще делать нечего! Дурью маетесь! Ерундой!
— Согласны, — быстро кивнул Адалет. — И если ты покажешь нам, как вашу гостеприимную страну покинуть, то мы не задержимся здесь ни минутой дольше.
Пасмурный лик бога грома и молнии грозовой тучей закрыло выражение, ясно и без обиняков говорящее, что, по его мнению, самый прямой путь из Хеймдалла для назойливых смертных — через Хел.
Но, скрежетнув зубами, сказал он — хоть и очень неохотно — совершенно другое.
— Верховный бог позвал вас сюда. Только он может вас отпустить… Так что — копайте… кроты… Ну, идите же, смотрите! Чего на меня-то уставились?..
— Благодарим за разрешение, — не моргнув и глазом, склонил голову Иван, поднапрягшись, плечом раздвинул перед супругой массивные скрипучие створки, и первым ступил под низкую, давящую одинаково на ауру и психику, арку ворот.
Действовали искатели Граупнера по отработанной, хоть и доселе бесплодной, схеме: рассыпавшись сначала по территории замка, а потом и по самому жилищу бога — такому же грубому, неряшливому и мрачному, как он сам, молодежь облазила все закоулки, выкрикивая имя пропажи. В это же время ветераны — чародей и Масдай — с той же набившей оскомину песней [56] облетали стены, крыши, кроны деревьев и прочие недоступные с земли места.
56
На мотивчик модной когда-то в Лукоморье песенки уже к утру второй ночи поисков вся команда, включая Масдая, непроизвольно напевала себе под нос, а остальным — под ухо: «Гра-упнер… Гра-упнер… Светлого мая приве-ет… Гра-упнер… Гра-упнер… И зде-есь… е-го нет…».
Через двадцать минут они встретились у ворот и обменялись известиями об очередной неудаче.
— Ничего не нашли? — тяжелым недружелюбным взглядом встретил их Мьёлнир.
— Нет, — коротко отчитался за всех маг.
— Тогда проваливайте.
— Нет, — так же лаконично ответил Адалет.
— Мы не смогли попасть вон туда, — Иванушка обернулся и для полной ясности и недвусмысленности ткнул пальцем себе за спину.
Туда, где за кособоким сараем и кучкой амбаров, слева от замка, возвышались ровные каменные стены, окружающие площадь размером со среднюю лукоморскую деревню.
— Да? — деревянно улыбнулся бог и умолк, не предлагая ни разрешения, ни ответа на невысказанный вопрос.
— Перелететь через них мы тоже не
— И что? — упорствовал в непонимании сын Рагнарока.
— Мы бы хотели поглядеть, что у тебя там, — просительно, с тщательно, но безуспешно скрываемым обожанием, уставился в непроницаемые глаза цвета отряжского ледника Олаф. — Пожалуйста?..
— Нет.
С таким же успехом сын конунга мог попросить об услуге сам ледник.
— Но почему? — воззвал к здравому смыслу бога грома Иван. — Если там нет кольца, то вам абсолютно нечего скрывать от…
И снова Мьёлнир доказал, что он — сын своего отца.
— Не вашего ума дело.
— Но…
— Там. Вам. Делать. Нечего, — обрубая словно топором каждое слово, мерно и четко проговорил Мьёлнир и уставился на непрошенных гостей неприветливым холодным взглядом. — Еще вопросы есть?
— Когда у вас тут завтрак? — обнаглела Серафима.
Масдай заподозрил, что бог разорвет их на части.
Иван — что он поразит их ударом молнии.
Олаф — что прибьет своим молотом, где стояли.
Адалет — что и то, и другое, и третье, сначала сразу, а потом еще раз и по очереди.
Даже Сенька подумала, не пора ли пожалеть о том, что при жизни она была не очень хорошим человеком.
Но, вместо того, чтобы обрушить на их головы кары земные и небесные, Мьёлнир запрокинул лохматую голову назад и хрипло расхохотался.
— Если бы набор в брунгильды моего отца не был закончен, просто так ты бы отсюда не ушла!.. Как тебя зовут?
— Серафима, царевна Лесогорская и Лукоморская, — не дрогнув ни единым мускулом, представилась Сенька, словно на приеме. — Ну, так как там насчет пожрать, хозяин?
— Идите на кухню, — хмыкнул Мьёлнир. — Цверги вас накормят.
— А вы к нам не присоединитесь? — учтиво полюбопытствовал Иванушка.
— Нет. Я сейчас отправляюсь к родителям.
— Какая жалость… — состроила лицемерную мину царевна.
— И, кстати, — наклонился и уставился ей в глаза бог. — Если твое бесцеремонное высочество думает, что в мое отсутствие можно будет попытаться пробраться туда, где я вас видеть не хочу, то оно ошибается. Туда, кроме меня, попасть не может никто. Ни смертный, ни цверг, ни великан, ни зверь, ни другой бог. Запомните: кольца я не брал. Так что, не тратьте время. Лопайте свой завтрак, и валите на все четыре.
— И вам приятного аппетита, — мило улыбнувшись, произнес Адалет.
Готовиться к предстоящему мероприятию в форме банкета богов Фригг и ее подчиненные начали заранее.
Начиная с обеда платформу, которая, по замыслу богини, должна будет летать над головами пирующих героев, отгородили стеной из ухватов и кочерег от зоны ежедневного побоища, и десятки трудолюбивых цвергов принялись вручную отмывать и отскабливать ее от следов бесчисленных попоек, происходивших на ней в течение долгих лет и веков.