Не будите спящих красавиц
Шрифт:
Что я могла поделать? Только издали наблюдать, как Мурза пытается в траве найти потерянное средство связи. Мужичок тем временем собрал трофеи. Очень скоро о былом сражении напоминал лишь разорванный пакет, сиротливо мокнущий под дождем.
Долгожданный автобус увез зевак, и Мурзик пошел на опустевшую остановку. Он поставил на скамейку три зеленых бутылки и глубоко задумался.
За этим занятием я его и застала, когда через полчаса вернулась назад.
Зря я завидовала Дусе. Непривычная тяжесть впереди заставляла излишне напрягать позвоночник, чтобы не клевать носом при каждом шаге.
Заимев ноги и руки, я начала немедленно действовать. Сначала обезвредила собутыльника, предательски пнув по самому дорогому, а затем подхватила бутылку и бросилась бежать. Правда, недолго. Грудь подпрыгивала и грозила выйти из под контроля одежды. Мужичок, я успела узнать, что его зовут Василий, бросился вдогон. Со словами:
– Галя, вернись. Я все прощу, – он быстро сократил разделяющую нас дистанцию.
Однако Василий бессовестно врал. И теперь Галино лицо, и мое по совместительству, украшал наливающийся багровым фингал. Спасло положение то, что мужичок, дабы не испытывать судьбу, приложился к отобранной бутылке.
Пока Галя приходила в себя, оказавшись в теле Василия, я вновь совершила побег. На этот раз меня никто не преследовал, и я благополучно возвратилась к товарищу.
Дождь зарядил с удвоенной силой, и я успела промокнуть, пока дошла до остановки. Сказать, что Мурзик обрадовался, это не сказать ничего. Случайные люди, которых непогода собрала под одной крышей, с удивлением наблюдали за счастливым воссоединением.
– Видать, мамку встретил, – прокомментировала одна прозорливая старушка.
Остатки боярышника пошли на то, чтобы переместить дух Василия в свободное на тот момент тело. Придется какое-то время ему побыть Галей, так как мы уже опаздывали на электричку, до которой еще надо было добраться.
Для надежности Мурза спрятал бутылку в рюкзак, и приехавший вскоре автобус, умчал нас к новым приключениям.
Если на перроне на стажера подозрительно косились, то в вагоне откровенно старались избегать. Не смотря на час пик, место рядом с Мурзой оставалось свободным. Виной тому была тополиная веточка в форме рогатки, висящая на ухе ученика. Ее я подобрала, пока была Галей, и зачаровала так, чтобы она выглядела слуховым аппаратом. К сожалению, мои силы в чужом теле ограничены, поэтому слуховой аппарат видел один стажер, все остальные наблюдали истинное изображение. Поэтому странный парень, который не только повесил на ухо ветку, но и болтал с ней, не внушал доверия никому.
Ближайшие два часа нам предстояло провести под мерный убаюкивающий перестук колес в окружении незнакомых лиц. С ними нас объединяло только то, что мы тоже стремились покинуть блага цивилизации.
Чтобы хоть как-то скоротать время, мы болтали на разные житейские темы.
– Отец у меня бывший военный врач и всегда держит слово, – начал Мурза рассказ.
– Как это связано с твоим именем?
– Когда я родился, мама меня хотела назвать Захаром, а отец – Мурадом.
– А, они сложили два имени в одно, – догадалась я.
– Не совсем. Каждый написал свой вариант на бумажке, которые потом бросили в шапку. Это
– А твоя бабушка? Ты говорил, что она была ведуньей. Кому она передала свой дар?
– Да вроде, никому, – ответил Мурз после небольшого раздумья. – Я не совсем уверен, конечно, но, кажется, больше никто из родственников не занимается ведовством.
– Странно, – я задумалась, – насколько мне известно, она должна была выбрать наследника, иначе весь род будут преследовать неудачи на протяжении семи поколений.
– А твои родители, кто они? – спросил стажер.
– Матери я совсем не знаю, – охотно ответила я, – отца почти не помню. А бабушка нашла меня в приюте, когда я уже школу заканчивала. Я даже не уверена, что мы с ней связаны по крови. Может, она приглядела подходящую и способную, чтобы дар передать.
Мурза замолчал, погрузившись в размышления. Я тоже уставилась в окно. Пейзаж состоял из однообразных холмов, ярко-зеленых из-за молодой травы. Редкие чахлые кустики, небрежно разбросанные тут и там, дополняли оформление.
Иногда встречались небольшие поселки, которые мы быстро оставляли позади. На станциях выходили и входили люди, лица постоянно менялись, но рядом с Мурзой так никто и не садился. Если человек похож на психа и при этом не в смирительной рубашке, это не значит, что он нормален. Наверняка, и в дурдоме бывает день открытых дверей или полы покрасили.
– И как это было?
– Что?– не поняла я.
– Ну, как ты получила дар?
– А, это…– я задумалась. – Перед смертью бабушка дала мне одну вещь, которую я должна была носить, не снимая, целый год. Из нее дар постепенно перешел ко мне. Потом я выбрала духа-хранителя и заключила с ним сделку.
– Духа-хранителя? – удивление отразилось на лице стажера.
– Да. Я называю его Внутренним Голосом. Хотя, на самом деле он из воздушных шептунов, которые бродят по небесным дорогам.
– А зачем они нужны, эти хранители? – Мурз был явно заинтересован.
Я засмеялась:
– Основным занятием моего духа я могу назвать пустую болтовню. Как подумаю, что буду вынуждена его слушать до самой смерти, начинаю немного жалеть, что выбрала именно шептуна.
– То есть, ты заключаешь сделку раз и навсегда?
Я кивнула, а потом вспомнила о невидимости и сказала:
– Да.
Нас прервали самым бесцеремонным образом. В вагон шагнул бедно одетый мужичонка с гармонью наперевес. Одновременно давя на клавиши и на жалость, он медленно побрел по вагону. Черный ворон в его исполнении все вился и вился, никак не желая улетать.
Пассажиры совали ему мелочь, лишь бы быстрее отделаться от мелодии, в которой слились воедино песнь мартовского кота и мальчика из хора, переспавшего с медведем.
Дойдя до Мурзы, мужичонка остановился и прервал концерт. Его вороватый взгляд ощупал простодушное лицо стажера и карман рубашки, оттопыренный пачкой денег. А мыслишки так и вихрились вокруг головы, складываясь в подходящие комбинации.