Не быть волшебником
Шрифт:
– Нет, пожалуйста, - взмолился кот, - не надо этих ваших экспериментов над животными. А что, без техник не обойтись. Мика, вы же волшебники, придумайте что-нибудь.
– Мы думаем, Трюфель, думаем, - ответил Микаэль.
– А что если дорисовать выход?
– предложил Костя.
– Вроде как дверь или что-то через что можно выйти. Проход, какой-нибудь?
Волшебники переглянулись.
– А что, вариант, - согласился профессор.
– Только кто рисовать будет. Насколько я знаю, среди нас художников нет.
– Да, тогда можно было бы просто оставить открытым проход в наш мир, и они бы могли просто выйти. Кстати, а где вторая картина?
– Какая вторая?
– не понял Белый.
– Трюфель, - повернулся Микаэль к коту, - ты говорил, что эта горе-художница друга своего уже врисовала в один портрет?
– Да, она с этим и пришла, - ответил кот, вращая головой в попытках отвоевать у картины еще немного своего мохнатого тела.
– Ну, вот. Значит надо и на той картине этот выход нарисовать.
– Кхм, Мика, - напомнил Белый, - а ты ничего не забыл? Кто рисовать-то будет? Я таких художников не знаю. Тут же нужен, как бы, необычный подход.
– Я знаю одну художницу, - ответил Мика.
– О, нет, - протяжно простонал кот, - только не это.
– Что такое?
– удивился профессор.
– Помнишь, как на месте грязной деревушки, по-моему, Лютецией ее называли, резко вырос целый город?
– Ты про Париж?
– Про него. Это вот был подарок. Сколько суеты было: кельтов прогнали, римлян еле затащили. Те упирались, в эти болота вообще идти не хотели. Но Микаэль наш втюрился в одну скульпторшу и давай Парижи строить.
– Не говори глупости, Трюфель, мне просто понравилась сама идея творческого города. Но согласись, получилось. Сколько художников, писателей и прочих творцов приютил, а то и вырастил этот город.
– Да я не о постройке городов переживаю, - ехидно заметил кот, - меня больше пугают расстройства в голове одного волшебника, который вдруг становится совершенно невменяемым.
– Так, достаточно, Трюфель. Мы все-таки пойдем пить чай, тебя, извини, не приглашаю. А потом поедем искать нам художницу.
– А я бы поел. У меня от стресса вся шерсть вылезла уже.
– Ничего, мы тебе новую нарисуем, - усмехнулся волшебник.
– Я покормлю, - успокоил кота Костя.
– Мальчик-то - золото, - замяукал кот, - как я раньше этого не замечал? Мне, пожалуйста, курочку, не сильно прожаренную, селедочки и можно молочка. Хотя нет, молоко после селедки не надо. Сначала молочка, а потом курочки и селедочки.
– Инициатива наказуема, - тихо сказал Белый Микаэлю, выходя из комнаты.
– Ничего, молодой еще, пусть учится, - посмеялся волшебник.
Пока Костя рылся в холодильнике, в поисках еды для кота, волшебники расположились за столом и заварили себе чай.
– А что это за история с Парижем?
–
– Да, что тут скажешь. По сути, прав Трюфель. Совсем тогда голову потерял. Я когда Росси встретил, готов был не то, что Париж, целый мир построить, лишь бы ей понравилось. Да собственно я кальку с их мира и взял. И даже название - "Париж" это название того мира. Хотя, конечно, наш Париж, на их мало походит. Но это нормально, он вписался в этот мир, стал частью его. А тогда мне хотелось, чтобы этот город быть точно таким же, как ее мир. Мне все в нем нравилось. Дорожки, по которым она ходила, дома, которые она рисовала.
– Она все-таки художница? Я вроде услышал, что она скульпторша.
– Ты правильно услышал, она действительно в основном скульптурой занимается. Но ты бы видел, как она рисует.
Микаэль мечтательно закинул голову, ударившись в воспоминания.
– А селедки-то и нет, - грубо прервал его мысли голос Константина, который безуспешно перерыл весь холодильник.
– Трюфель, - крикнул Костя в комнату, - нет ни курицы, ни селедки.
– А что есть?
– выкрикнул из комнаты кот.
– Паштет есть печеночный. Будешь?
– Конечно, буду я...ай!
– послышался грохот из комнаты.
– Что случилось?
– забеспокоился Микаэль.
– Фсе фпорядке, - послышался приглушенный голос кота.
– Профсто мы ф картиной упали.
– Его даже в картине оставить нельзя, - покачал головой волшебник.
– А я хотел без него в Париж смотаться.
– И без меня?
– обиженно спросил ученик.
– Вообще-то, и без тебя, - взяв менторский тон, ответил Микаэль.
– Но теперь придется брать вас обоих. Не потащу же я сам эту картину.
В дорогу собрались быстро. Мика надел свой лучший темно-серый костюм, начистил туфли и пару раз брызнул на себя одеколоном. Костя собрал в дорогу несколько бутербродов с сыром и заварил в термосе чай. Белый умчался домой дорабатывать свой "выпрямитель" и придумывать что-то новое. И только Трюфель никак особенно не собирался, жалобно взирая на всеобщую суету.
– А как мы окажемся в Париже?- спросил Костя.
– Я же никогда там не был. И вообще, специально в другой мир не попадал.
– О, ну помнишь, как мы с тобой отправились на ту зимнюю полянку?
– Да, но это был все еще наш мир.
– А принцип путешествий он одинаков для любых перемещений. Представляешь, что отправляешься за мной и все. Кто-то плывет по волне ведущего, кто-то летит, а ты, насколько я понял, просто идешь по тропинке?
– Да. Но я думал, это только для маленьких расстояний.
– Не бери в голову, расстояния и уж тем более их протяженность всего лишь у тебя в голове. Просто иди за мной и окажешься там же где и я. А то попробуй полет. Тогда вставай рядом, полетим вместе.