Не чужие
Шрифт:
А потом приехал Армен. Бранил, что не вызвала раньше.
Оказалось, пока Србуи лежала в беспамятстве, нижний сосед, которому всю жизнь помогали, чем могли, оттяпал кусок земли и оформил на себя. Когда узнали, было уже поздно. Вырубил деревья, посаженные Григором, и поставил забор.
Армен успокаивал мать как мог. Купил соседний дом и обещал, что разобьет вокруг сад. Только зачем ей новый сад, если, сидя на веранде, видишь не змейку реки в ущелье и сады, а глухую стену?
Потом Армен женился – на русской. Хорошо, что отец этого не увидел… Привозил невесту знакомиться. Красавица, конечно, слов
Еле уговорил ее сын двоих детей родить. Старший лицом пошел в мать, а глубиной в деда. Хороший мальчик… Александром назвали. У Србуи брат был старший, Алексан, от турецкого ятагана погиб в младенчестве. Она его не видела. «Будем считать, что в честь него», – вздыхала. А девочка темненькая, кокетливая растет, как мать. Чужих не признает. От Эрмиши ни на шаг!
Да… Если бы не Эрминэ, развалилась бы семья. А так – и хозяйка, и нянька, и психолог, и повариха. Вся, без остатка, отдалась семье брата. Вынянчила, воспитала племянников. А брату еще и секретарь. Невестка же – «только для украшения быта», как шутит Армен.
Раз в год приезжает к матери Эрминэ. Уговаривает переехать к ним. Но Србуи не отступает. Не уеду – и всё. Здесь могилы Григора и мальчиков. Куда она от них?..
А несколько лет назад Армен нанял строительную фирму, и возвели ей дом. Такой же огромный, как соседские. И ограду поставили эту витую. А маленький дворик весь вымощен дорогим камнем.
Ни веранды теперь, ни кухоньки любимой. Всё новое – техника, мебель. Всё светлое, неживое. Ковры роскошные, люстры. И Србуи при всем этом, словно сторож. Боится на диван присесть, плиту включить.
Соседи – кто умер, кто продал дом с участком новым богатеям. Никто никого не знает. А нижний сосед открыл ресторан. Теперь и в тишине не посидишь – по вечерам музыка залихватская: тюркская, арабская, блатная. Где наши песни?.. Грустные, мелодичные?..
Вот и сидит Србуи вечерами в маленьком дворике за витой оградой. Поглаживает руки с выступающими змейками синих вен и пигментными островками да провожает глазами машины.
Кто они? Кто эти люди? И что я здесь делаю, Господи?..
1 Србуи в переводе с арм. – святая.
РЫБА
Годы, прошедшие после института, высушили Оксану, превратив в подобие классической старой девы: невысокий рост, почти болезненная худоба, ранние морщины на лице, желтоватая «пергаментная» кожа и жирная, неуместно-яркая красная помада. Все это дополнялось жеманством, выдаваемым за естественность и обаяние.
«В общем, скучно», – думала Ляля, лениво прихлебывая кофе.
Говорить было почти и не о чем, но встреча старых подруг (а на самом деле просто однокурсниц) обязывала. Все дежурные вопросы были заданы, темы исчерпаны, новости и сплетни озвучены.
– А давай коньячку! – с искусственным оживлением вскрикнула Ляля и, не дожидаясь согласия, подозвала официантку.
После коньяка беседа потекла легче. Перешли на личное. Ляля, счастливая супруга и мама
– А романы у тебя были? – не удержалась Ляля от бестактного вопроса.
– Ну-у… – замялась собеседница, – поклонники, конечно, были. Но ты ведь знаешь мои моральные принципы.
«Мать твою за ногу! – подумала Ляля. – Моральные принципы! Да если бы Серёга, по которому ты сохла, пальчиком тебя поманил, под каким кустом бы валялись твои моральные принципы?»
– А ребеночка не хочется?
– Без мужа?
– Моральные принципы? – с пониманием кивнула подруге Ляля.
– Да нет, не потому. Я думала об этом. Но ты же помнишь мою мать… С ребеночком она сидеть не будет. А не работать я не могу. Кто будет нас содержать?
– Может, тебе найти вдовца с ребенком?.. Слу-у-ушай, – посветлела лицом Ляля, – у мужа на работе есть очччень приличный мужчина. Александр. Симпатичный. У него жена умерла год назад. Оставила двоих детей. Дочка совсем взрослая, а мальчику года четыре, кажется. Надо вас познакомить!..
– Да ну тебя! Энтузиастка! – жеманно отмахнулась Оксана.
– Всё, решено! – Ляля твердо ударила ладонью по столу и одновременно кивком подозвала официантку. – Счет, пожалуйста! А ты жди звонка. Я всё устрою.
Наскоро распрощавшись, подруги расстались. Оксана – в предвкушении встречи с симпатичным Александром, а Ляля уже вся в делах и планах.
Усевшись за руль модной «японки», она тут же позвонила мужу:
– Масик, надо срочно пригласить к нам на ужин Александра. У меня есть кандидатура! Ну, кто-кто? Однокурсница моя! Почему старая?.. Я, что ли, старая? Получишь у меня! – прожурчала Ляля со счастливым смешком. – Короче, договорись с ним на субботу. Я девочек отправлю к маме и приготовлю зашибенный ужин. Купишь хорошее вино, и дело в шляпе. Ну… не красавица, конечно, но фигура хорошая. Ни грамма лишнего веса. Не то что… Ой, спасибо, масик, ты же знаешь, у меня комплексы. Всё, целую, до связи!
До субботы оставалось два дня. И работа закипела: забрать девочек из школы, съездить в супермаркет, вечером приготовить ужин, покормить детей, сделать с ними уроки, искупать, уложить… встретить мужа, покормить, помыть посуду… Назавтра с утра на рынок, потом заново – покормить, сделать с детьми уроки, отвезти их к бабушке, убраться, приготовить… В субботу доготовить, привести себя в порядок, накрыть и, в ожидании гостей, выпить бокал прошлонедельного вина «для непосредственности общения».
Александр явился торжественный и немного потрепанный. Принес ординарный букет и бутылку «Мартини Асти». Без фантазий…
Кокетка Оксана прибыла для приличия с получасовым опозданием.
Вечер, в общем, удался. Еда была вкусная, вино отличное. Вспоминали студенческие годы, много смеялись. Александр ушел раньше, но взял номер телефона Оксаны. У Ляли заблестели глаза – получилось!
Через три дня позвонила Оксана, сообщив, что приглашение на свидание не заставило себя ждать. Голос у нее был счастливый. Выведывала подробности про жену, про детей. Ляля предварительно навела справки и всё ей рассказала.