(Не) чужой ребёнок
Шрифт:
– Хочу свадьбу, красивое платье, фотографии и всё как у людей! – озвучиваю своё сокровенное желание.
Составляя список гостей, мой бывший-будущий муж сразу вычёркивает из него своих родителей, чем вызывает у меня удивление.
– Раз в жизни свадьбу играю. Не хочу, чтобы кто-то мне испортил настроение. Приедут только мои друзья.
Звучит дико, всё-таки речь о родителях, а не о каких-то посторонних гостях. Но ему виднее. Я тоже не горю желанием с ними встречаться. Если они по-прежнему не одобряют наш брак, то мне плевать. У нас достаточно аргументов, чтобы
Мне гораздо приятнее встретиться наконец с людьми, о которых Павел говорит с теплом и любовью.
– Лиза, познакомься, это – мои самые близкие друзья и по совместительству компаньоны.
– Виктор, – произносит улыбающийся парень, берёт мою руку и подносит к своим губам. – А это моя жена Жанна.
– Очень приятно, – отвечаю совершенно искренне.
– Сергей, – представляется угрюмый мужчина, который кажется самым старшим в их троице.
– Ну как там? – спрашивает его Павел о чём-то, известном только им двоим.
– Плюс-минус. Выписали как раз перед отъездом. Батя остался за старшего, он у меня надёжнее любой няньки, а может, и меня самого.
– Не трясись, нормально всё будет. Нет там ничего страшного, всё штатное, медицина знает, как с этим справляться.
– Легко сказать… Я с ума схожу. Не дай Бог что… – мужчина выглядит растерянным, что не слишком вяжется с его грозным видом.
– Отец-то как? – продолжает интересоваться мой жених.
– Батя – лучше всех. По магазинам носится. Прикинь, базар сам делает! Пока не увидел своими глазами, не верил. В офис рвётся, но мне он пока дома нужнее.
– Супер. Крепкий орешек, молоток. Привет ему передавай.
Свадьба “как у людей” оказывается слишком утомительным мероприятием. После очередного поцелуя под крики ”Горько!” мы с Павлом сбегаем, чтобы продолжить наш праздник по-своему. Оставляем Ваню на попечении Марты и отправляемся в номер для новобрачных...
Эпилог
Павел
Пока Лизу готовят к операции, смиренно жду на отведённом месте.
– Молодой человек, я вам всё уже объяснил. Правила для всех едины. Если жена не изъявила желания, чтобы вы присутствовали в операционной во время родов, то мы не имеем права вас пустить, – в третий раз терпеливо повторяет мне врач, который будет делать Лизе кесарево сечение.
Жена почему-то решила, что я непременно буду мешать бригаде выполнять их работу. И переубедить её мне так и не удалось.
– А если что-то пойдёт не так? Вы уже смотрели её рубец?
– Смотрел, конечно. Неужели вы думаете, что она одна такая? Знаете, я за годы работы тут принимал роды после самых различных травм. У вашей жены плановое кесарево, у нас всё под контролем.
Он говорит спокойно, видимо, надеется загипнотизировать меня как удав кролика. То ли на меня гипноз не действует, то ли я уже на верхней точке кипения. Успокоиться нереально.
Провожаю взглядом Лизу, когда её увозят в операционную. Сердце разрывается от отчаяния, волнения и бессилия. Зачем она так со мной?
“Всё идёт по плану, всё
Я осознаю, что веду себя как худшие родственники моих пациентов, которых я про себя называю “истеричками”. И сейчас я точно один из них… Потому что когда за дверьми операционной решается судьба сразу двух очень дорогих мне людей – моей любимой жены и нашей малышки, то невозможно быть невозмутимым и держать себя в руках.
Я – чёртов псих! Как это пережить? Как не сойти с ума за время, пока идёт операция?
“Кесарево сечение – стандартная процедура, тысячи рожениц ежегодно проходят через это”, – продолжаю аутотренинг. Но какое мне дело до тысяч, если меня беспокоит судьба только одной конкретной?
– Папаша, успокойтесь, присядьте в коридоре, пожалуйста. Как только можно будет, вас позовут, – молодая медсестра тянет меня за руку к ряду кресел, предназначенных для таких, как я.
Некоторые из них заняты. Один мужчина сидит с закрытыми глазами, раскачивается из стороны в сторону и что-то шепчет – видимо, молится. Другой выглядит более спокойным и что-то листает в телефоне.
– Водички? Или накапать вам успокоительного? – участливо спрашивает девушка.
Я неопределённо мотаю головой, не способен анализировать обращённую ко мне речь и генерировать адекватные ответы.
– Вот, возьмите, выпейте, вам станет легче, – девушка быстро возвращается и протягивает одноразовый стаканчик с резко пахнущей жидкостью.
Беру скорее механически, чем осознанно, и опрокидываю в рот содержимое. Морщусь от непривычного вкуса и киваю медсестре в знак благодарности.
Мне в тысячу раз легче стоять в операционной и знать, что всё в моих руках, чем ждать, не зная, что там происходит, и не иметь возможности никак повлиять на ситуацию.
Время застыло на месте. Сколько там обычно длится штатная операция кесарева сечения? Кажется, прошла целая вечность от момента, когда Лизу забрали у меня…
– Поздравляю, у вас девочка. Можете пройти познакомиться с ней, – медсестра улыбается, вытягивая меня из мутного тумана, в который я затолкал себя за сорок минут ожидания.
В операционную лечу на сверхскорости. Мне бы только услышать, что с моими девочками всё хорошо, и посмотреть на них, чтобы убедиться в этом…
Операция уже окончена. Лиза улыбается. Медики взвешивают малышку и проводят необходимые манипуляции.
– Ну что, папа, принимайте свою принцессу! – приветливо говорит женщина, которая возится с ребёнком. – Сейчас мы её нарядим и выдадим вам в лучшем виде.
Застываю, рассматривая маленькое розовое тельце, личико с крохотным носиком, головку со слипшимися волосиками.
– Она такая красавица! – вырывается непроизвольно.
Внутри взрываются фейерверки. Я настолько счастлив, что даже слов не подобрать. Целую Лизу и шепчу:
– Спасибо, любимая. Как ты?
– Вроде всё хорошо. Но ты у врача уточни. Я ж ничего не видела и не чувствовала, только какое-то копошение, – шепчет в ответ.