Не дай мне уйти. Книга 2

Летова Мария

Над моими планами повисает очень большой вопрос, когда время катится к полудню, а сын все еще не одет.

С недавних пор он хочет одеваться сам, а если я пытаюсь помочь, превращается в маленькую капризную тучу. Он может провозиться со своими сандалиями полчаса, из-за чего мне не раз приходилось отменять прогулку, и сегодня примерно такой же случай.

Когда раздается звонок в домофон, мой сын сидит на полу посреди гостиной, и он даже не закончил с носками.

Иногда мне кажется, что с его характером мне просто не справиться. Не представляю,

откуда его столько в таком маленьком существе. С учетом того, как много я общалась со своим животом во время беременности, мы с сыном могли бы лучше понимать друг друга.

Повернув замок, я открываю для Максима дверь, а сама усаживаюсь на колени перед Лео, чтобы помочь ему с сандалиями. Он поднимает на меня смурные зеленые глаза, недовольный вмешательством.

– Это котик полосатый… – напеваю я, перехватывая инициативу. – У него четыре лапы…

Превратившись в слух, сын затихает и хлопает ресницами.

– Мягкий плюшевый живот…

– До се-фсю коть…

– Да… до чего же милый кот…

Он показывает мне свои зубки, улыбаясь, я же спешу обуть его вторую ногу, пока настроение сына не изменилось.

Мое внимание нужно ему постоянно. И я даю его по первому требованию. Наверное, это означает избаловать ребенка, но я все равно плюю на правила. В конце концов, я всю жизнь их нарушаю. Даже мой сын – результат очередной авантюры, которая закончилась еще одним болезненным уроком. Если бы мой сын не требовал к себе столько внимания, в последние два дня я бы извелась к чертям собачьим, потому что, засыпая и просыпаясь, я думаю о его отце, которому соврала.

Я не предохранялась, хотя уверила Кирилла в обратном. И все потому, что я хотела ребенка…

Мой обман был хладнокровным и расчетливым. Возможно, это было самое хладнокровное решение в моей жизни, и его результат… превзошел все ожидания.

Щелчок дверной ручки извещает о том, что Максим поднялся в мою квартиру.

Заканчиваю с обувью и только после этого оборачиваюсь.

На нем футболка и шорты с карманами, и он бодро мне улыбается, кладя на комод небольшой букет цветов.

– Хе-й, парень, – обращается к Леону, который никак не реагирует.

Я поправляю свой легкий комбинезон, съехавший с одного плеча, поднявшись на ноги и говоря:

– Привет.

Взгляд, которым Максим ощупывает мое тело, отлично поддерживает самооценку. Три месяца назад я вернулась в спортзал, так что могу позволить себе полукруглый вырез на животе и шорты, гораздо выше середины бедра.

И я рада, что согласилась на предложение Оли. Я люблю выходить из дома. Я получаю удовольствие от внешнего мира, конечно, в том случае, если в голове что-нибудь не перещелкнет. Правда, такого со мной уже давным-давно не случалось.

Четыре года назад бывший муж избил меня до реанимационного состояния, после этого у меня были чертовски большие проблемы с коммуникациями. Я научилась… договариваться с собой. И с внешним миром тоже. И начала это делать задолго до появления в моей жизни Кирилла Мельника, но только с ним я

об этом мире забывала напрочь.

“Я хочу, чтобы со мной ты вообще не думала”

Я так и сделала, поздравляю.

Холодок в груди заставляет меня двигаться рывками.

– Спасибо, – забираю с комода цветы.

Парень обхватывает мою талию, прижимая спиной к своей груди, и оставляет быстрый поцелуй на шее, на что я отвечаю нервной дрожью и резким выкриком:

– Максим!

Вырываюсь, и он разжимает руки. Слава Богу, иначе я ударила бы его!

– Я же просила, не делать так! – злюсь, глядя в его виноватые глаза.

– Извини, – чешет голову и опускает лицо. – Я больше не буду…

Сглотнув, смотрю на него, как на провинившегося ребенка. Но я действительно зла. Мне хочется запустить в него этим букетом, вместо этого я разворачиваюсь и иду за вазой, рассчитывая немного остыть, иначе мы поссоримся.

Я ненавижу, когда кто-то сзади. Когда кто-то дышит мне в шею. Это как рефлекс. Остаточный эффект из прошлого, с которым не знаю, как бороться, но Максим, судя по всему, решил, что мне помогут вот такие его выходки, на которые я не давала разрешения.

Он все еще изображает виноватый вид, а я все еще зла, когда возвращаюсь к комоду с вазой. Каким бы виноватым он ни выглядел, я знаю – он сделал это намеренно.

Леон цепляется за край моих шорт, привалившись к ноге.

– Чем помочь? – интересуется Максим.

– Нужно загрузить коляску в багажник… – отвечаю, надевая на голову сына панамку с эмблемой “эмемдемс”.

На улице жаркий солнечный день, и я не думаю, что мы с Лео выдержим дольше пары часов за пределами квартиры, но рассчитываю, что эти два часа он будет спать.

Вместо новой игрушки Максима на парковке стоит его старенький внедорожник. Я попросила его взять эту машину, чтобы поместилась коляска. Вряд ли данная просьба добавляет мне привлекательности, но Максим знал, как обстоят дела в моем мире, когда приглашал на свидание.

Он забирает детское кресло с заднего сиденья моей “Тойоты” и пристраивает у себя. Минуту спустя мы выезжаем с парковки, и я вручаю сыну телефон до того, как он начнет капризничать.

Я достаточно отходчивая, чтобы отпустить свою злость еще до того, как Максим завел машину, но чтобы забыть о его поступке, мне нужно времени больше, чем пять чертовых секунд.

Дом Миллеров находится в черте города. В новом районе, который начали строить примерно два года назад, и все еще строят, ведь проект впечатляюще большой. Он включает и невысокие многоэтажки, и коттеджи. Именно к одному из них приводит навигатор.

– Богато, – присвистнув, Максим паркует машину на широкой обочине.

Богатство в данном случае подчеркнуто будкой с охранником на въезде, так что калитка в заборе дома Миллеров не заперта. Я знаю, что Оля уже внутри. Мы разговаривали по телефону пять минут назад, и еще я вижу “Мерседес” Чернышова, припаркованный среди других машин на обочине.