Не ДРД единой
Шрифт:
— Ну ты и гнида, — высказал свое отношение собеседник.
— Гнида не гнида, а Род теперь будет только мой. И все имущество Рода — тоже, а тебе придется делить и с братьями, и с кузенами. Так что если я гнида, то ты лох. И что хуже?
И Владик заржал, ничуть не оскорбленный тем, как его только что назвали. Действительно, стоит ли оскорбляться на правду?
Собеседник Владика с ним спорить не стал, просто ушел. Смотрю, у кузена дружеские отношения нигде ни с кем не складываются. И даже если он найдет кого-то близкого по сути, это нельзя будет назвать дружбой, потому что они кинут друг
Но подслушанный разговор принес мне и пищу для размышлений: вряд ли Владик заговорил о браке просто так. Скорее всего, тетя Алла с маниакальным упорством пытается изменить запланированную для сыночка роль и ищет ему невесту из рода достаточно сильного, чтобы противостоять попытке захвата Рода Вьюгиных. Если честно, мне было сложно представить вменяемую девицу, которая согласилась бы связать свою жизнь с моим кузеном. Разве что жажда денег ей должна застилать все остальное? Но тогда речь о сильном и богатом клане не идет. Короче говоря, успехов тете Алле в поисках удачной кандидатуры, а у меня даже свадебный подарок Владику имеется: неиспользованный остаток пыльцы, которая так хорошо себя показала на нем и его матери. Пусть невеста сразу вникнет в трудности семейной жизни.
Больше от Владика не доносилось ничего, кроме пыхтенья, поэтому я прослушку прекратил, а там уже и дядя подъехал, извинился, что не составил мне сегодня компанию и пояснил:
— Конференция уже совсем близко, и Лихолетов опасается, что я могу сказать что-то лишнее.
— Скорее он опасается, что ты забудешь его упомянуть.
— Почему опасается? Он это прямым текстом говорит. Чтобы я его непременно упомянул. Это будет самая нервная конференция из всех, в которых я участвовал. Но и самая громкая должна получиться. Видео исчезнувшей цивилизации…
Он мечтательно вздохнул и сосредоточился на дороге, а я переключился на Грабину, потому что к поселку мы уже были достаточно близко, чтобы заклинание прослушки нормально сработало. Засек самый конец ругани, когда Фурсова раздраженно бросила:
— Ну ты и сучка! Это, между прочим, была твоя идея.
— Да ты что? — картинно изумилась Грабина. — И чем ты это докажешь? Подпись на соглашении твоя, а деньги мне выдали наличкой, что доказать невозможно. Так что, дорогая, я к твоей маленькой коммерции отношения не имею. Так и скажу Арине Ивановне. И кому она поверит?
Фурсова буквально зарычала в ответ. Ни одного раздельного слова я не услышал, одни отрицательные эмоциональные междометия.
— А еще я могу закрыть тебе доступ к целительским услугам, — Грабина продолжала говорить столь милым голосом, как будто выдавала подруге комплимент за комплиментом.
— Неужели? Это, между прочим, целительская обязанность! — зло выкрикнула Фурсова.
— К каждой обязанности можно относиться по-разному. С душой или на отвали. А еще можно исполнять с опозданием. Так что подумай, Машенька, над моим предложением. Оно выгодно нам обеим. Живетьева оценит, если ты утихомиришь свою гордыню и сделаешь все, чтобы поручение было выполнено лучшим образом.
— Я подумаю, — буркнула Фурсова. — У меня был слишком тяжелый и нервный день. Сейчас я могу только спать, а не решать столь важные вещи.
— Подумай, — довольно
— Не люблю шантажистов.
— Мне твоя любовь и не нужна, Машуля. А что нужно, я тебе скажу завтра, когда ты наконец успокоишься, трезво взглянешь на ситуацию и поймешь, что ты в жопе, если я тебе не помогу.
— Да пошла ты!..
После этого Фурсова громко хлопнула дверью и ушла то ли спать, то ли размышлять над своим незавидным положением. А то, что оно было незавидным, я понял из разговора, потому что Грабина как раз шантажировала соседку подписанным со Шмаковыми соглашением. Не думаю, что упущенная Живетьевыми выгода была столь значительна, что Арина Ивановна расстроится, но ее возмутит сам факт утаивания. И подаст это Грабина с наибольшим ущербом для репутации Фурсовой.
Глава 4
Необходимость подслушивающих артефактов я осознал, когда утром после почти часа совмещения тренировки с использованием подслушивающего заклинания, настроенного на Грабину, наконец полилась информация. Вошедшая к соседке Фурсова сказала:
— Я согласна на твои условия. Но ты ко мне даже близко не подходишь больше, поняла?
— Конечно, Машуля, — согласилась Грабина. — Так-то можно было обойтись и без твоего согласия, но ты же мешать начнешь… А если начнешь — договор аннулируется, учти. И информация отправится прямиком к Арине Ивановне.
Фурсова на это ничего не ответила, просто ушла. Либо суть договора была обсуждена еще вчера, либо они вернутся к разговору куда позже. И это куда позже я могу не услышать, как уже не услышал то, что они обсуждали. Причем, вполне возможно, что то, что я не услышал, было очень важным для моего выживания.
«Сделаешь зелье — расспросишь Грабину под коктейлем из всех трех, — уверенно предложил Песец. — Это, конечно, не то, что она от тебя будет ожидать, зато сообщит не только то, что ты пропустил, но и все свои размышления по этому поводу».
С учетом того, что уже сегодня вечером новый модуль можно будет использовать, основания для оптимизма были. Осторожные. Я не знал, что входит в состав этого зелья, но предполагал, что оно может влететь мне в копеечку, потому что ценники на некоторые ингредиенты были совсем не гуманные. Денег у меня, конечно, хватит, но станет актуальней получение платы с Прохоровой за то, что я пока не сделал.
Занятий сегодня было немного — день почти выходной, но прогуливать я и не подумал. И не только потому, что мне было интересно, появился ли приказ об отчислении, о котором говорил вчера ректор. Я не исключал, что это был всего лишь способ давления на семью Шмаковых.
В этот раз меня караулила одна Грабина. Как я проверил по метке, Фурсова из дома даже не выходила. Скрываться от целительницы я не стал, решил, что постоянные мои исчезновения на пустом месте будут слишком подозрительными.
— Привет, Илья! — радостно сказала Грабина и помахала рукой.
— Дарина? Какой приятный сюрприз. Ты на работу?
— Ненадолго. Сегодня не я дежурю. Занести отчет о вчерашнем инциденте.
Она скорчила печальную физиономию.
— Как там Мария? — спохватился я.