Не единственная
Шрифт:
На склонах гор, сложив крылья, сидели драконы — черные, темно-синие, бурые… И еще много их кружилось над горами. Аньис замерла от их хищной, стремительной красоты. Они закладывали стремительные круги, облетая ту или иную вершину, пикировали вниз и вдруг снова взлетали от самой земли. Три дракона парили над морем, время от времени опускаясь к поверхности и поднимаясь с большими рыбинами в пасти.
Керрон приземлился возле самой высокой горы. Она вплотную примыкала к морю. Он снова принял человеческую ипостась и повел Аньс по длинным витым лестницами и коридорам
— Нам сюда, — доброжелательно сказал Керрон и остановился у большой громоздкой двери. Сердце Аньис ушло в пятки. Вот сейчас ей предстоит умереть. И что еще страшнее — перед смертью видеть и ощущать Эдора, воспоминания о котором внушали ей дикий ужас.
Нет. Она не ударит в грязь лицом. Она с достоинством отдаст свою жертву и встретит смерть. Он не согнет ее. Липкий ужас разливался по жилам, но в груди и солнечном сплетении жесткой пластиной стояла решимость. «Интересно, он сразу спалит меня? Или сможет сдержаться и будет мучить унижающими речами»… А когда-то она так ему доверяла!
Керрон открыл дверь, и Аньис сделала шаг внутрь. В центре огромного грота с выходом на море стоял Эдор. И Аньис замерла, не в силах сдвинуться с места и пройти дальше. Ну, вот и все, подумалось ей. Зато Рональд будет жить.
Он резко обернулся. Такой же красивый, такой же резкий, в глазах все тот же огонь… Страшные песочные часы и янтарное море пламени вокруг них. Он пристально посмотрел на нее, казалось, сейчас сдернется с места и бросится к ней. Он даже сделал шаг, но словно невидимая стена остановила его. Эдор передернул плечами и резко, но спокойно сказал:
— Благодарю, Керрон, ты свободен. Аньис, добро пожаловать в мой мир! Надеюсь, тебе понравился полет! — и наравне с пламенем в его глазах мелькнуло веселье.
«Я справлюсь, — подумала Аньис. — Я не дам ему увидеть мою слабость». Ноги были тяжелыми, словно налитые свинцом, память тела — память о пламени, о боли, о невыразимой муке сгорающего — мешала двигаться. Но Аньис заставила себя, подошла и остановилась в десяти шагах от него. Бросила взгляд на его руку. Кольцо драконов у него. Значит, он снял его с Рональда и как-то с его помощью послал Ингорио ложное послание… Мерзкий ящер!
— Где мой муж? — с трудом выговаривая слова, но стараясь, чтобы голос звучал жестко, уверенно и спокойно, сказала она.
— Я поклялся сохранить ему жизнь, а не вернуть его тебе… — усмехнулся Эдор. В янтарном море его глаз блеснула молния, и он сложил руки на груди.
И тут что-то лопнуло внутри Аньис. Застарелый страх рассеялся, уступая место гневу. Ярости человека, которому нечего терять.
— Где мой муж?! Я хочу увидеть его, прежде чем ты сожжешь меня?! — закричала она и сделала еще два шага в его сторону. — Отвечай, поганая ящерица!?
Эдор крепче сложил руки на груди, словно хотел отгородиться от ее гнева. А молнии в глазах сменились болью. Потом — злостью.
— Его здесь нет. Я отправил его в ад, — зло ответил он.
— Ты отправил моего мужа в ад?! Да как ты… — пол закачался под ногами.
— Но я не обманул тебя. Он будет жить. Ад подписал мне договор кровью, что не убьет его. Я поймал их, как ты поймала меня, — казалось, Эдор оправдывался, хоть и говорил жестко и уверенно.
А Аньис плохо расслышала его объяснения, они не уложились в сознании. Ее как будто оглушили, и она стояла, не слыша, не видя и не понимая ничего. «Отправляйся в ад, Рональд Эль!» — вдруг громогласно прозвучал в голове ее собственный голос, а перед глазами сомкнулась тьма.
Наверное, в этот день Аньис пережила слишком много. Тревожные вести, решение купить жизнь мужа ценой собственной, необычный полет, встреча с тем, кого так долго боялась, и эта, последняя новость, убивающая наповал, и резкое осознание, что сама совсем недавно «отправила» мужа в ад…
Она потеряла сознание.
— Вот, выпей, — услышала она, когда сознание вернулось. Черноволосая женщина с янтарными глазами и резкими чертами лица, напоминающими Эдора, приподняла ей голову и поднесла ко рту стакан воды.
— Пей! — властно сказала она и влила ей в рот несколько глотков. Прозрачная вода была не простой, Аньис легко уловила в ней нотки оздоравливающей магии. Аньис закашлялась.
— Теперь точно не помрет, — сказала женщина, поднялась на ноги, протянула Аньис руку, и с неженской силой вздернула ее наверх.
— Моя мать Ингрит, — послышался голос Эдора. Он стоял вполоборота к Аньис, руки все так же сложены на груди. А в лице читалась мука, открытая мука, как будто это он сейчас сгорал. — Она позаботится о тебе, если я погибну в войне с адом.
— Но на ласку не рассчитывай, — бросила женщина, повернулась и пошла к выходу из грота. — Эдор, — она обернулась, — как разберешься — жду тебя. Нужно поговорить.
— Что же ты медлишь, ящер? — спросила Аньис горько, когда дверь за Ингрит захлопнулась. — Ты хорошо отыграл, пленил Рональда, достал кольцо, отправил послание его сыну, чтобы тот вернул меня в этот мир… Осталось последнее — то, ради чего ты звал меня. И ты — победитель. Останется лишь договориться с адом и разделить с ним мир пополам.
Эдор обернулся к ней, его лицо передернулось. Он сделал шаг к ней, но словно наткнулся на невидимую стену. И тут Аньис осенило, резко и точно.
Она истерично засмеялась.
— Не можешь, да?! Кольцо все еще тебе мешает! Что ж, значит, Рональд защитил меня и сейчас… Думаю, этого ты не ожидал!
Впрочем, про себя она подумала, не ждет ли ее участь хуже смерти. Ведь не ясно, что задумал Эдор, раз спалить ее он по-прежнему не может.
…А Эдор стоял словно за стеной, лицо его корчилось от боли и гнева. Но к ее — и, вероятно своему — удивление, он неожиданно он взял себя в руки.