Не единственная
Шрифт:
— Она была хорошей архоа, — сказал Эдор, подняв руку останавливающим жестом, и на безымянном пальце отсвет выхватил черное гладкое кольцо. — Но я пришел не за состраданием. И не чтобы сказать тебе об этом. Я отпускаю тебя, Аньис… — последнее ему явно было выговорить сложно. Он поднял руку ко лбу, словно стирал наваждение или утирал пот. И Аньис заметила, что капли пота действительно блестели у него на коже, как у того, кто сильно волнуется. Или у того, кто сражался с собой и вдруг победил. Его плечи расслабленно опустились.
— Что? — казалось, весь
— Я отпускаю тебя, Аньис, — тверже произнес он. — Я люблю тебя и не могу оставить здесь. Не могу больше причинять тебе боль. Мне самому больно от этого. И я должен позаботиться о тебе… Сейчас я вызову одного из архоа, и он отнесет тебя в Карлию. Война нескоро дойдет туда. И вроде бы тебе всегда нравилась эта страна… Прощай… — по резкому смуглому лицу двумя тонкими струйками потекли слезы. Но спина его не согнулась.
Аньис сделала два шага к нему. И почему-то тоже заплакала…
— Эдор… Спасибо… Но мне не нужно в Карлию… Я…
— Подожди, я договорю, — сглатывая слезы, произнес он и снова поднял руку. Казалось, жесткий стержень застыл внутри Эдора. Только слезы выдавали его чувства. — Ад убил мою мать. И убьет всех нас, если я не сделаю того, что должен. И поэтому я хочу заранее обезопасить тебя. Я иду в ад, Аньис. Я должен освободить твоего мужа и убить Троих. Иначе победы не будет.
Слезы кончились. Осталась только решимость.
Полминуты Аньис молчала, утирая глаза рукавом. Потом сделала еще пару шагов к нему — теперь их разделяло не более пяти футов.
— Я иду с тобой, Эдор. Там мой муж, — твердо сказала она. И вдруг рассмеялась. — И не пытайся отправить меня в Карлию! Я тоже архоа, и я не отступлю! — и она инстинктивно шагнула еще ближе к нему. Эдор сделал шаг назад:
— Не подходи ближе, прошу, — сказал он. — Не мучай меня!
— Отойди от нее! — раздался вдруг твердый, но переливчатый голос. Аньис резко обернулась и увидела Ингорио. Бессмертный стоял, направив на Эдора извитой лук со стрелой, пылающей голубым светом. — Мне приходилось сражаться с драконами! Аньис, отойди, он больше не причинит тебе зла!
Думать было некогда. Откуда он взялся, как выяснил, где искать ее… В конечном счете, Орлеан хорошо знал историю Аньис и Рональда, мог догадаться и рассказать. Аньис бросилась к Ингорио и успокаивающе положила руку ему на плечо.
— Ингорио, сейчас он не желает зла. Он защищает мир от адских сил. И хочет отпустить меня. Он хочет идти в ад, чтобы спасти Рональда и убить Трех…
— Он лжет! — сказал Ингорио и сильнее натянул тетиву. — Посмотри, на его руке кольцо моего отца, это он его предал. Вероятно, с помощью кольца он подделал сообщение, ввел в заблуждение меня и Орлеана. И я не верю, что он хочет отпустить Сокровище!
Глаза Эдора, стоявшего напротив, полыхнули.
— Хочешь схватки, бессмертный? — жестко спросил он. — Я не отправлял тебе сообщения. Я дам свободу Аньис и пойду в ад. Но если перед этим нужно убить тебя, это меня не остановит!
— Я сам помогу отцу! — резко ответил Ингорио. — Нельзя доверять
Казалось, воздух стал густым от злости между ними. «Они же сейчас действительно схватятся», — в панике подумала Аньис, отпустила плечо Ингорио и встала между ними.
— Я верю тебе, — она посмотрела на Эдора. — И я благодарна, что ты пришел помочь. — Обернулась к Ингорио. — Но если вы убьете друг друга, ты оставишь мир без своей защиты, Эдор. А ты, Ингорио, не поможешь ни отцу, ни мне. Что могло бы убедить тебя, Ингорио, в его искренности?
И вдруг Эдор расхохотался.
— Аньис, ты как вода! Просачиваешься везде и смываешь ненужное… — Он сложил руки на груди и серьезно посмотрел на Ингорио. — Ты не можешь проникнуть в мой разум, кольцо защищает от этого. Но я сам откроюсь тебе…
Ингорио удивленно взглянул на него и опустил лук — так, чтобы в любой момент поднять его снова:
— Что ж, я жду, — ответил он. И оба замерли напротив друг друга, а Аньис отошла немного в сторону, чтобы не мешать.
Это продолжалось долго. Иногда лицо Эдора вдруг прорезала гримаса, видимо, Ингорио бродил по закоулкам его разума твердыми шагами, не смягчая. А иногда брови Ингорио вдруг приподнимались в удивлении, или, напротив, лицо становилось серьезным и мрачным.
— Нелегко тебе пришлось, мальчик, — вдруг сказал бессмертный и отвел взгляд. — Аньис, ты права, он не лжет. Но потом, когда мы с ним вернемся из ада, он ответит за то, что продал моего отца. Потому что я иду с тобой, дракон, — усмехнулся он, бросив взгляд на Эдора. — Мы с отцом идем разными путями, но все же он мой отец.
— Мне не нужна твоя помощь, — резко ответил Эдор.
— Да? — Ингорио удивленно поднял брови, очень похоже на то, как это иногда делал Рональд. — Не нужна помощь Хранителя, способного ходить по мирам и наделенного теми же свойствам, что и ты? Кроме, пожалуй, вашего оборотничества… Я не питаю к тебе симпатии, дракон. Но сейчас нам лучше объединиться.
— Да? — передразнил его Эдор. — А может быть, это ты привел Аньис обратно. Может быть, это ты играешь против отца… Если хочешь идти со мной, сам открой мне разум. Или я взломаю его при помощи кольца.
Ингорио задумчиво посмотрел на него.
— Что ж, мальчик, это предусмотрительно, — сказал он спустя несколько секунд размышления. — Смотри…
Они снова стояли друг напротив друга, теперь Эдор пронзал бессмертного своим горящим взглядом, и его лицо время от времени искажалось удивлением. А потом он вдруг расслабился.
— Он чист, Аньис, — сказал Эдор, повернувшись к ней. — Странный народ эти бессмертные… Но одно могу сказать точно — он не играет ни за ад, ни против отца. И искренне хочет помочь. Я пойду с тобой, бессмертный. Только отправлю Аньис в безопасное место…
— Аньис отправится обратно к энериа, дракон, — спокойно ответил Ингорио. Но Аньис заметила на его лице облегчение, что Эдор больше не копается в его голове.
— Ты хочешь снова забрать ее в другой мир? Оставить там беззащитной?! — взъярился Эдор.