Не её жизнь
Шрифт:
Поправив на плече ремешок рюкзачка, девушка энергично зашагала по тротуару, тянущемуся вдоль основной трассы, ведущей в центр Лонгмонта.
Не сразу Иззи поняла, что произошло. Вот она идёт, а вот уже лежит лицом в сугробе, и что-то большое наваливается на неё сверху.
Снег забивается в нос и под шарф, попадая в рот, и сразу становится трудно дышать.
Она неловко размахивает руками и ногами, пытаясь скинуть с себя эту давящую тяжесть, но тяжесть вдруг сама исчезает, и в следующий момент её отрывают от земли и, пребольно перехватив за
Глава 2
Отец всегда говорил, что в подобных случаях необходимо постараться нанести максимальный ущерб нападающему. Иззи и рада бы стараться, но в тот момент единственное, на что она оказалась способной - молотить руками воздух в огромных овечьих варежках.
Когда прошёл первый шок, она конечно же закричала, но в девять вечера на пустынном шоссе это было бесполезно. Её тащили в лес, и девушка сопротивлялась, хватаясь за покрытые снегом ветки деревьев. Мокрые варежки скользили, не давая возможности зацепиться, и с каждой потерянной веточкой изнутри, прямо от солнечного сплетения, начинала расползаться паника. Иззи дёргалась, визжала в руках неизвестно куда тянущего её человека, хотя начала уже сомневаться в том, что это был именно человек: огромные медвежьи руки даже через толстый слой одежды больно сдавливали рёбра. Облегчать ему жизнь она не собиралась, и яростно билась о сжимающее её тело, получая ответные удары от свободной руки незнакомца. Ей не было больно - толстый пуховик поглощал удары. Ей было до икоты страшно.
В какой-то момент тащащий её споткнулся, и Иззи упала на него сверху. Вероятно, при падении её локоть заехал во что-то жизненно важное, потому что сразу же после падения она услышала под собой какой-то сдавленный звук - то ли рык, то ли стон. На секунду хватка ослабла, и этого оказалось достаточно - девушка ещё раз со всей силы двинула локтём туда же - ответом ей был уже рассерженный рёв - и рванула вперёд.
Он затащил её в лес всего шагов на пятнадцать, но они показались Иззи милями. Она рвалась к освещённому шоссе, слыша, как ломаются позади ветки деревьев под бегущим за ней человеком.
Даже почувствовав под ногами твердость асфальта, девушка не снизила темп и побежала по мокрой, уже покрытой толстым слоем снега дороге. Надо было бы развернуться и бежать в Лонгмонт, но она на всех парах летела к мотелю - до него было ближе. Иззи казалось, что её нагоняют, что чьи-то руки вот-вот снова схватят её, и этот страх заставлял сердце биться быстрее, затрудняя работу лёгким. Они гнали из неё раскалённый, обжигающий внутренности воздух, и он вырывался изо рта вместе со свистом и испуганными всхлипываниями.
Сквозь снег и пот, заливающий глаза, она увидела фары машины, движущейся прямо на неё со стороны Боулдера. Ни за что на свете Иззи не могла её пропустить.
Из-за снегопада водитель, похоже, не сразу её заметил. Вид бегущей прямо на него фигуры в грязно-белом пуховике заставил его ударить по тормозам, и машина пошла юзом по скользкой дороге. Скорость была небольшая, но, всё равно, её начало заносить. Водитель попытался объехать Иззи, но она,
Некоторое время в ушах слышался только стук крови в ушах. Девушка сползла по капоту и уткнулась лицом в горячее, пахнущее резиной колесо.
Хлопнула водительская дверь.
Её снова подняли в воздух чьи-то сильные руки, и, обожжённая недавними воспоминаниями, Иззи завизжала.
– Какого чёрта ты творишь?
– загрохотал над ней рассерженный мужской голос.
– Жить надоело?
Её перевернули прямо в руках, потом несколько раз встряхнули, но она по-прежнему визжала и, зажмурив глаза, мотала головой, пытаясь отбиться.
Следующее, что Иззи почувствовала - резкая боль в щеке от хорошей мужской пощёчины. Она охнула и открыла глаза.
Лицо державшего её мужчины пылало от гнева. Тёмные глаза прожигали насквозь ледяной ненавистью. Взлохмаченные волосы придавали ему диковатый вид, а губы были сжаты в тугую линию. Но никогда к жизни человеческое лицо не казалось ей настолько прекрасным, чем вот это - рассерженное, злое, гневное.
Потом губы раскрылись, и мужчина что-то начал говорить, выплёвывая в Иззи неслышимыми ею словами. Периодически её начинали трясти, и с этой тряской выходил адреналин. Ноги начали подкашиваться и, поражённая своей внезапной слабостью, девушка расплакалась.
Слёзы вызвали у мужчины обратную реакцию - он оттолкнул её от себя.
Очень обидно оттолкнул.
– Ненормальная!
– Нет!
– Иззи снова кинулась к своему спасителю, заливаясь слезами.
– Не оставляй меня здесь!
– Отвали от меня! Иначе вызову полицию.
– Да-да, полицию, полицию, - лихорадочно затараторила она.
– Вызови полицию. Позови полицию. На меня напали.
– Что ты несёшь?
– В гневном голосе послышались другие, менее резкие нотки.
– Кто на тебя напал?
– Не знаю. Там, в лесу. Меня сначала уронили, потом куда-то тащили, но я вырвалась.
– Кто тебя тащил? Куда?
– Я не знаю!
– закричала Иззи. Чувствуя, как от истерики сипнет голос.
– Он там, в той стороне, и он меня тащил.
Мужчина посмотрел в сторону, куда указывала её дрожащая рука. Варежки на ней не оказалось. Иззи не могла вспомнить, где и в какой момент она с неё слетела. Её собственная маленькая рука, торчащая из толстого перепачканного рукава когда-то снежно-белого пуховика, показалась ей такой беззащитно-одинокой, что она снова расплакалась.
– Никого не вижу.
– Он там, там, - повторяла она, сквозь слёзы.
– Там...
Впервые мужчина посмотрел на неё без раздражения.
– Ладно, успокойся. Кто бы то ни был, он уже ушел.
Иззи мелко-мелко закивала головой, размазывая по щекам горячие слёзы.
– Отвезти тебя в полицию?
– Да. Нет. Не знаю.
– Садись в машину.
Иззи послушно взяла протянутую руку и позволила погрузить себя на переднее сидение большого внедорожника. Обычно она сто раз бы подумала, прежде чем сделать это, но остаться одной на пустынном шоссе казалось немыслимым.