(не) его невеста

Либрем Альма

В какой-то миг мы оказались на улице.

Вокруг нас царил хаос, но Киру с Алисой удалось организовать небольшой безопасный участок. Мы втроем стояли в центре круга из охраны, которые готовы были в любую секунду отразить удар наемников Вадима.

Стоило Киру выпустить меня, как я упала на снег и ещё громче зарыдала. Я не понимал, что толком сейчас оплакивала, но эмоции оказались настолько сильными, что мне необходимо было их выплеснуть.

— У неё истерика, — сказала Алиса. — Что делать?

—Я вижу, — отозвался Кир. —

Разве у тебя на такой случай нет какой-то таблетки?

Я сильней завыла и чтобы избавиться от всех кошмаров, которые сумели вырваться из своих клеток, я со всей силы вцепилась ногтями в кожу головы и потянула за свои волосы.

Ненавижу, ненавижу, ненавижу.

— Нет, — ответила Алиса. — С ней такое впервые.

Я не услышала, что ответил Кир. Потому что почувствовала острую вспышку боли в правой руке, а потом перед моими глазами всё померкло и я упала в объятия блаженной тьмы.

42. Кирилл

Во сне Снежная Идиотка казалась милой.

Сейчас она спала под тремя одеялами, крепко цепляясь тонкими пальцами за подушку. Очевидно, пыталась удушить своего женишка. Я сидел рядом на стуле, рассматривая ее черты лица, и впервые за долгое время поймал себя на том, что не испытываю ни малейшего восторга. Она ж сама меня к чертям послала. Решила выбрать “безопасный” вариант.

Дура.

— Злишься на нее? — Арина остановилась в дверном проеме с подносом в руках. — Есть будешь?

— Я думал, это еда для нее, — отметил я, глядя на поднос, на котором красовалась тарелка с чем-то очень соблазнительно пахнущим.

— Для нее бульон. Остальное для тебя, — кивнула Арина. — Так будешь?

— Буду, — я поднялся со своего места, забрал у нее поднос, поставил на стол. — Спасибо, потрясающе вкусно пахнет. И нет. Я не злюсь.

— А должен бы.

— Должен, — утвердительно кивнул я. — Алекс когда-то такое делал?

— Мы иногда ссоримся.

— Да она меня тоже много раз посылала, — кивнул я. — Но все это в истерике или с ее вечным желанием все контролировать. А тут она однозначно выбрала другого мужика. Между прочим, не для того, чтобы подарить ему семейное счастье.

— Она хотела тебя сберечь. Считала, что рядом с ней всем грозит опасность, — отметила Арина.

— Да? В таком случае, я вспомню о существовании инстинкта самосохранения. Не могу ж я все время навязываться, в самом деле.

— Как знаешь, — она улыбнулась и выскользнула из комнаты.

Я вздохнул.

Везет же кому-то с женами! Нормальные женщины охотно выходят замуж, рожают детей, готовят своим мужьям завтраки, обеды и ужины, а дома их ждет не звериный взгляд и “я-все-контролирую-я-тут-хозяйка”, а что-то называющееся поддержкой. Не то чтобы я тянул на роль идеального мужчины, но… Ада, по ходу, не подходила на роль идеальной женщины еще больше.

Она ж сама знала, как лучше…

Снежная Идиотка повернулась на второй бок.

Я принялся за еду, изредка поглядывая на нее. Раньше в мыслях я называл ее королевой, но, кажется, корона чьей-то гениальности успешно слетела. Это ж насколько хреново надо разбираться в людях, чтобы попытаться выйти замуж за собственного преследователя, чтобы муженька этому же преследователю и отдать? У нее же нюх как у собаки, глаз, как у орла, она что, не видела? Или не чувствовала, что от него за три километра смердело этими гадскими лилиями, которые она сама же отправляла в мусоропровод при каждом удобном случае?

Ада открыла глаза.

— Ты?

— Пришел накормить тебя бульоном и проверить, придешь ли ты в чувство, — промолвил я.

— Не ожидала, что ты будешь здесь сидеть.

— Все просто, — пожал плечами я. — Алекс поехал по делам, у Яра какая-то встреча. Посадить с тобой Ингу никто б не решился, вдруг опять взбесишься. Да и Арина с тобой не справится. Остаюсь я.

— А охрана?

— Арина терпеть не может, когда в доме находится охрана, — отметил я. — Садись. Я должен тебя покормить.

Ада нахмурилась.

— Я не голодна.

Я смерил ее холодным взглядом.

— Мне как-то абсолютно пофиг, голодна ты или нет, — серьезно промолвил я. — Можешь для убедительности меня оцарапать или пролить весь этот бульон себе в кровать, если любишь спать в жирненьком. Но врач сказал, что после того успокоительного тебе надо есть, — я выдержал короткую паузу. — Алекс обещал приехать заодно со смирительной рубашкой. Если вдруг у тебя снесет крышу, и придется унимать.

Ада уставилась на меня, как волчонок на мучителя, посадившего ее в клетку. Она, кажется, только обнаружила, что ее переодели в чужую пижаму, то и дело сползавшую с нее. Я и сам раньше не замечал, что Ада настолько худая.

Пижама принадлежала Арине, собственно, тоже далеко не полной женщине. Но, очевидно, Ада успела довести себя до состояния “кожа да кости” с удивительным успехом.

Я пересел на край ее кровати, набрал ложку бульона и поднес ко рту девушки. Она сжала зубы и уставилась на меня так, словно испепелить хотела.

Ложку я не убрал.

— Раньше у тебя руки тряслись, — отметила она через минуту.

— Раньше я бухал, — спокойно отозвался я. — А теперь веду здоровый образ жизни. Ешь.

Подчинилась. Хватило этого, разумеется, ненадолго; уже через минуту Ада косилась на дверь.

— Где моя нормальная одежда? — спросила она. — Мне надо переодеться и ехать по делам. И решать проблемы. Где Алиса? И…

— У Алисы выходной.

— Я не давала ей…

— Так ты теперь тут ничего и не решаешь. Ты больна, Ада. Лежишь в кроватке, читаешь добрые книжки, лечишься. Жрешь бульон. Врач сказал, никаких стрессов. И никакого Вадима.

Она сжала руки в кулаки.

— Никто, — прошипела Ада, — не имеет права распоряжаться моей жизнью! Ни ты, ни Алекс, ни…